Уже лениво двигаясь и предвкушая финал, он на секунду остановил монотонные движения, подхватывая Мери за талию и приподнимая ее, словно куклу над собой.

Налившийся кровью член с крупной головкой с чпоканьем выскользнул из тела протяжно вскрикнувшей девушки. Алекс оскалился, перехватывая ее одной рукой за плечо, а пальцы второй запустил в растянутую дырку. Поводив там пальцами, он вытащил их, немного брезгливо вытеревшись о обивку кресла и рассматривая затрепетавшее отверстие, края которого не стягивались. Оно немного напоминало распустившуюся розу, вполне такое интересное зрелище.

Внезапно накатила легкая усталость, и он решил, что пора заканчивать. Вновь насадив Мери на себя, он достиг пика парой толчков, на последнем врываясь в тело особенно жестоко и одновременно вгрызаясь в подставленную шею. Горячая кровь быстрыми, как бешеный ритм ее сердца, толчками хлынула ему в рот. Прикрыв глаза и крепко сжав в смертоносных объятиях хрупкое тело, он порыкивая вытягивал из нее жизнь и изливаясь внутрь конвульсивно дергающегося тела.

Когда тело замерло, а он насытился, вампир в трудом разжал челюсти, отрываясь от разорванного горла и, схватив Мери за волосы, поднялся, облизываясь. Поправив одежду и застегнув ширинку, он глотнул вина из своего бокала. Девушка куклой висела в его хватке, по белой коже давно разлилась смертельная синева.

Не обращая на это внимания, Алекс сделал пару шагов вперед, таща ее за собой и скидывая тело в соседнее кресло. Опустив ее туда, он резанул когтем по запястью, пуская себе кровь и прижимая руку к алым от помады губам девушки. В это время запущенный через укус яд уже начал перестройку ее тела, а кровь Рожденного существенно облегчала процесс.

Решив, что уже достаточно, отодвинул запястье от ее лица, в последний раз окидывая взглядом Мери, валявшуюся в кресле. В крови и сперме между раздвинутых ног она не слишком напоминала красавицу, вошедшую в комнату меньше часа назад.

– Пожалуй, стоит приказать, чтобы ей приготовили ванну, – решил он, отворачиваясь и стремительными шагами покидая комнату, освещенную лишь парой дотлевающих углей.

Но уйти далеко ему не удалось. В коридоре на него внезапно накатила слабость, от которой подкосились колени, и он ухватился за стену, стараясь не упасть, что ему не удалось. Спину резанула волна обжигающей боли, и он рухнул, выгибаясь от боли, подобной которой он ни разу не испытывал. Словно жидкий огонь терзал изнутри его тело. Он не понял, когда выпустил когти и начала ими полосовать спину, прорезая ткань и полосуя кожу в попытках добраться до источника адской боли.

Он не знал, сколько это продолжалось, но в какой-то момент у него, практически бессмертного существа, не осталось сил, чтобы дергаться в попытках прекратить пытку, и тогда боль отступила, позволяя разлепить залитые чем-то ресницы. Потом? Или кровью? Алекса это не волновало. Больше всего его интересовала туманная фигура перед ним, заливающаяся ярким, теплым смехом.

Туман обрисовывал детали вокруг него. Вот паренек счастливо жмурится под лучами солнца. Вот, с трудом нагибаясь, срывает какие-то цветочки.

Фантом замер, заслушавшись переливов пения призрачной пичужки, трелью заливавшейся на сотканной из тумана ветке. Алекс тоже замер, находя что-то знакомое в развороте плеч, в россыпи волос, по которым скользили лучи ненастоящего солнца. Он не обращал внимания на отголоски боли, изредка пронзающие его тело подобно раскаленным иглам, полностью захваченный пареньком.

И когда тот обернулся, Алекс лишь тихо выдохнул имя:

– Лука...

Так хотелось протянуть руку вперед, коснуться видения, но дрожащие конечности на слушались, и оставалось лишь поглощать взглядом изменившуюся фигуру.

Лука ласково улыбался, нежно поглаживая круглый животик, что-то неслышно шепча…

Алекс смотрел вперед, не веря своим глазам.

– Тьма, мать моя, что же я натворил?! – с ужасом вопрошал он, наблюдая, как светлые краски тумана сменяются на алый и черный, как мука отражается на лице Луки, упавшем на пол и выгибающемся там от боли, как темное пятно расползалось внизу его живота, и как в беззвучном крике распахивается его рот.

Вампир не кричал от вернувшейся боли. Что значит боль тела, когда болело что-то внутри, задыхаясь в агонии.

– Нет... не может быть, – глаза метались по знаком чертам, исказившимся в пламени муки. – Этого не может быть!!!

Крик разнесся по пустым залам поместья, эхом забредая в темные переходы и отскакивая от холодных стен. Сжавшись в комок, Алекс дрожал на полу, вновь и вновь полосуя спину, на которой проступали серые и черные краски рисунка.

Он мог стать самой красивой меткой. Огромными крыльями, которые бы трепетали от движений мышц спины, по которым бы бегали золотистые блики, заставляя поверить в то, что они настоящие.