– Да ладно тебе!
– я подцепил вилкой макаронину и запустил, целясь в ехидную физиономию. Сашка пригнул голову, и макаронина повисла в его волосах на макушке. Он не растерялся и тут же нанес ответный удар.

– Да ну тебя, я только помылся!

Но у Воробья оставалось еще много боеприпасов.

Наша битва была в самом разгаре, когда в замочной скважине заскрежетал ключ.

– Мама!
– прошептал Воробей.
– Собирай макароны!

Мы начали ползать по полу. Я собирал макароны в ладонь, а Сашка складывал их прямо в рот. Я тут же последовал его примеру и запихал в рот целую пригоршню.

– Здравствуйте! Сашенька, у нас гости?

От неожиданности я подавился и стукнулся лбом о стул.

В дверях стояла миловидная, совсем молодая женщина в синем пальто и пушистой круглой шапке. Она посмотрела на меня и улыбнулась.

– Да, мам, это Тимка из школы, я тебе как-то про него рассказывал.

– Да, наверно, не помню уже, - она виновато развела руками.

– Вы ужинаете?

– Ага. Вот котлеты тебе оставил. И лапши немного.

– Лапши, значит?
– она протянула руку и выудила из волос Сашки макаронину.

– Ладно, мам, ты ужинай, а нам надо уроки делать.

Мы пошли в большую комнату и целый час резались в приставку. Потом пришла Сашкина мама и заставила повторять неправильные глаголы к уроку английского.

Понадобятся ли мне когда-нибудь эти неправильные глаголы? Вернусь ли я в школу? И что мне вообще делать?.. Куда податься?

– Пойду спрошу насчет тебя, - подмигнул мне Воробей.

Я услышал, как они переговариваются на кухне, но слов разобрать не мог. Судя по интонации, мама Воробья не была в восторге, и я уже начал готовиться к ночи на холодной улице. Но тут мой товарищ вернулся и громко объявил: если я позвоню в Никитский и предупрежу, что останусь ночевать у одноклассника, мама возражать не будет. Он показал жестом, что ничего большего сделать не получается.

– Конечно, я позвоню, - ответил я так же громко.
– А телефон у вас есть?

– Пойдем, покажу, - Сашка махнул рукой.

– Кому звонить будешь?
– спросил он уже шепотом.

– Есть один человек...

Сашка привел меня в комнату родителей: большую и тесно заставленную громоздкой мебелью. Возле единственного окна стоял грузный письменный стол, заваленный книгами и журналами, корешки которых пестрели склоняемым на все лады словом "хирургия". Сашка подвел к столу, извлек из гущи научно-литературного айсберга телефонный аппарат и протянул мне.

– Только не трогай тут, пожалуйста, ничего, - попросил он.
– Отец работает над диссертацией. Ему кажется, что у него здесь идеальный порядок и самая логичная система рассредоточения вещей. Если что-то подвинешь, он будет очень недоволен. Располагайся, - Сашка мотнул головой, указывая на высокое кресло с покатыми подлокотниками.

Я уселся и снял трубку.

– Может, правда, позвони в Никитский...

– Не волнуйся. Дай мне пять минут поговорить с одним человеком.

– Хорошо. Зови, если понадоблюсь, - и он скрылся, прикрыв за собой дверь.

Номер я помнил наизусть, хотя набирал его лишь пару раз. Я услышал всего один гудок, и трубку подняли.

– Да, я слушаю, - раздался нервный голос отца Нади.
– Настя, это ты? Что-нибудь случилось?

– Нет...нет, это Тимофей. Помните, Надин друг.

– А...ах да, Тимофей. Ты не заходил давно.

– Как Надя?

– Да, как тебе сказать... Не очень. Все так же в коме. Ты знаешь, сейчас не самый лучший момент, чтобы навещать ее. Может быть на следующей неделе, - он устало выдохнул в трубку.
– Я не хотел бы занимать долго линию, жена может позвонить в любую минуту.

Что там могло произойти, пока меня не было? Внутри все сжалось и заныло.

– Стас, я хотел бы поговорить с вами о Наде и... еще кое о чем. Стас, я знаю о Наде гораздо больше, чем вы думаете.

– Тимофей, ты прости меня. Я сейчас совсем не в настроении о чем бы то ни было говорить. Я действительно должен положить трубку.

– Стас, не делайте этого, - хотелось закричать, но я сдержался.
– Послушайте, я знаю, что Надя ушла в отражение. Я знаю, что она до сих пор там и не может выйти. Мы пытались вместе, но ничего не получилось. Мы теперь оба точно знаем, что нужно найти то самое зеркало, через которое она вышла. Только так она сможет вернуться. Стас, вы меня понимаете?

На том конце было глухо. Ни звука. Тогда я добавил очень тихо и уверенно:

– Послушайте меня и поверьте, я знаю, кто украл зеркало.

– Где оно?
– внезапный крик ударил по ушам, и я отшатнулся.
– Ты должен мне сказать немедленно, это очень важно!

– Не волнуйтесь, я все вам расскажу. Но не по телефону. Мы встретимся завтра утром.

– Где мне тебя найти?

– Если я дам адрес, вы сможете за мной приехать? Понимаете, меня ищут. Я не могу сам прийти к вам.

– Ищут? Но кто?