Мы совещались на запасной лестнице, ведущей к черному входу. Здесь лишь изредка появлялся персонал больницы, и можно было не таиться.

– Давай все по порядку, - начал Стас с энтузиазмом.
– Во-первых, обмен должен пройти в людном месте, где эти подонки не посмеют использовать оружие или выкинуть какой-нибудь фортель. Например, в центре города. Что если прямо возле банка? Фасад хорошо просматривается с другой стороны дороги. Там много магазинов, и постоянно куча людей. На здании наверняка есть камеры наружного наблюдения.

– И как нам помогут эти камеры? Думаешь, кого-то напугает или хотя бы заинтересует разбитое зеркало?
– в очередной раз возразила Настя.

– Они не станут использовать оружие, - голос Стаса прозвучал неуверенно.

– Это ты не станешь использовать оружие, тем более, у тебя его нет. А эти мерзавцы похитили ребенка средь бела дня! Наглости им не занимать.

– Но что ты предлагаешь?

– Я? Это ты предлагаешь какие-то фантастические сценарии и хочешь, чтобы мы в них поверили.

– Раз у тебя нет собственных идей, то просто помолчи пока, - Стас нервно мял подбородок. Многодневная щетина на его лице слабо потрескивала.

Настя отвернулась. Стас о чем-то размышлял. Вены на его шее вздулись от напряжения. Он глубоко вздохнул:

– Допустим, мы обменяем мальчика на зеркало.
– Настя фыркнула.
– Он нужен им, а значит, относительная безопасность ему гарантирована.

– Относительная... это как?
– Настя опять начала закипать.

Я вспомнил, как меня пытали, и поежился.

– Нужно прежде всего придумать, как вернуть Тимофея назад живым и здоровым.

– Тимофей станет свидетелем ограбления банка... Кто его отпустит после этого?

– Он станет соучастником, а это разные вещи...

– Час от часу не легче! Ты только послушай себя!

– Если у нас будет зеркало, и Надя вернется, что помешает нам обратиться в милицию, если они не освободят Тимофея?

– Да все что угодно! Например, ребенок в заложниках у бандитов...

– После ограбления никто не захочет поднимать шум. Иначе все раскроется, и они потеряют свой куш.

– А тебе не приходило в голову, что нас могут просто перестрелять всех поголовно...

– Сергей проследит за безопасностью. Иначе они давно бы ворвались в больницу и забрали нашу девочку.

– Где был твой Сергей, когда бандиты украли зеркало?

– А где ты была четырнадцать лет, прежде чем я узнал, кто наша дочь?!

Настя не нашлась что ответить. Она лишь прикрыла рот рукой и опять всхлипнула.

Стас схватился за перила лестницы и потряс головой.

– Так, сейчас не время выяснять отношения. Мы должны что-то придумать... придумать...

– Возможно я смогу скрыться прямо во время ограбления...
– попытался вклиниться я.
– Могу попробовать внушить грабителям, чтобы они забыли обо мне навсегда. Ведь однажды уже получилось сбежать...

– Точно! Вот видишь!
– просиял Стас.
– Мы все время забываем о чудесных способностях Тимофея. Но в этом ключ к спасению! Сергей поможет обеспечить наблюдение за всеми выходами из банка и убедиться, что они не прихватили тебя с собой при отступлении, - в глазах Стаса загорелась надежда.

– А если это все-таки произойдет?
– возразила Настя.

– Если грабители потащат ребенка с собой, мы тут же вызовем милицию и оповестим охрану банка. Мы их догоним, в конце концов...

– Боже мой... И это ваш план?

– Есть еще один вариант, - продолжал Стас.
– Мы вместе с ребятами Сергея замаскируемся и отправимся в банк вслед за бандитами. Например, я могу притвориться, что хочу открыть счет или взять кредит. Как только грабители выйдут из хранилища, мы обеспечим Тимофею побег в случае необходимости. Все детали тщательно продумаем и спланируем. Например...

– Боже мой, боже мой! Ты серьезно? Ты о чем сейчас говоришь? Стас, как мы вообще узнаем, когда начнется ограбление?!
– Настя взвизгнула от раздражения.
– Они заберут ребенка, а через неделю позвонят и скажут, завтра ровно в десять мы грабим банк. Не хотите ли поучаствовать? Я не могу поверить, что мы сейчас всерьез обсуждаем всю эту чушь! Это не план! Это черт знает что!

Стас подошел к жене и попытался обнять ее. Она вырвалась, прошипела что-то невнятное и выскочила в больничный коридор. Стас выглядел совершенно растерянным.