Шрифт:
– Ой! – послышался голос Бет, которая вдруг густо покраснела, глядя на камешки. – А я вчера… вечером гуляла с маленькой и… ну оно как-то само, в общем выложилось. Я думала, вы вместе…
– Че? Блин, думалка у твоей девчонки явно не на высоте, хотя, конечно, ей оно нафиг не надо с ее-то внешностью. Да не шарахайся ты так, глазастая, я на малолеток не западаю, да и твой мини-шериф с тебя вон глаз не спускает. Расслабься!
Отвернувшись от семейства фермеров-нянек, Диксон покосился в сторону ограды, понаблюдав с минуту на истребление ходячих, и неторопливым шагом направился в тюрьму.
***
Пряча катану в ножны, Мишонн уже направлялась к входу в здание, собираясь найти Андреа, которая сегодня была на хозяйстве, но замерла, услышав голос Граймса за спиной. За плечом шерифа маячил Глен, ставший, видимо, на это время правой рукой Рика.
– Постой, нам нужно поговорить.
– Что-то случилось? – приподняла бровь женщина, переводя взгляд с одного собеседника на второго.
– Я хотел извиниться за то, что планировал отдать тебя Губернатору. Это было неправильное решение, принятое под влиянием противоречивых эмоций. К сожалению, вовремя предупредить Диксона о том, что я передумал, я не успел, - Граймс выглядел действительно раскаивающимся, напряженно глядя на самурайку в ожидании ответа.
– А я вообще ничего не знал! Все мы не знали, - вставил Глен, пожимая плечами и неодобрительно косясь на лидера. – И скажу тебе сразу, мы были бы против подобного шага. Нас и так мало и ты… ты стала одной из нас даже за такое короткое время. Потому отдавать тебя было бы не лучшей идеей. Вот Мэрла я бы отдал. Причем несколько раз даже. Каждый день бы его отдавал на завтрак, обед и ужин, за то, что он с нами тогда сделал.
– Я не держу обиды. Все в порядке, - медленно проговорила Мишонн. – Кто знает, как бы я поступила на твоем месте. Забыли. И да, говорю сразу. Если вы собрались сдавать Губернатору Диксона, меня в это не вмешивайте. Я не участвую в подобном.
– Спасибо. Надеюсь, это недоразумение между нами и правда забудется. И никого никому мы выдавать не собираемся, подобной ошибки я больше не совершу, это бессмысленный шаг, - облегченно выдохнул шериф и торопливо заговорил, видя, что самурайка собирается продолжать свой путь. – Погоди, у тебя есть время? Мы хотели поговорить еще кое о чем. Ты вчера рассказывала о городе, а потом о доме в лесу. Ты не могла бы дать более подробную информацию по этому поводу? Особенно меня интересует эта женщина, которая вам, как ты говоришь, безвозмездно помогла. Вы уверены, что она никак не связана с Вудбери? Как она выживает одна? Где берет припасы? Она ничего о тюрьме не говорила?
– Вы ей что-то о нас рассказывали? – снова не захотел быть лишь молчаливым слушателем азиат, переминаясь с ноги на ногу с обеспокоенным видом. – Диксон мог многое наболтать, у него язык без костей, не удивлюсь, если он о каждом из нас целую биографию выдал, сначала Губернатору, а потом и этой вашей спасительнице.
– Так, давайте о самом важном. Мы ничего никому о группе и тюрьме не говорили. Сказали, что выживаем вдвоем. Насчет связи Алисии с Вудбери я вам сказать не могу - она точно знает о городе, но ничего больше выяснить не удалось. Я бы не верила ей на слово, несмотря на ее помощь. У нас есть карта, я на ней могу показать вам, где что находится. Где город, где дом и вообще весь наш маршрут.
– Хорошо, идем, - согласился немного успокоившийся шериф, следуя за Мишонн.
Неужели он всерьез подозревал, что они с Диксоном дали всем координаты их тюрьмы, и теперь здесь стоит ожидать целый полк вооруженных и очень опасных лесных бабок?
***
– Ну так вот, она, как я уже сказал, все две недели в отключке провалялась. Я вообще не ожидал, что самурайка такой слабачкой окажется! Попробуй, отбей ее от стаи в пятнадцать ходячих! – разошелся Мэрл, сидя на табуретке за столом и вещая Хершелу о своих недавних приключениях.
– Десять, ты пять минут назад сказал, что их было десять. Я записал! – поправил очки Милтон, сверяясь со своей писаниной в блокноте и удивленно глядя на рассказчика.
– Десять или пятнадцать, кто их считал? Пиши: много! И вообще, дай-ка я гляну, че ты там карябаешь!- протянул руку реднек, но не успел схватить летописи. – Че за секреты там пишешь, а?
– Никаких секретов. У тебя руки грязные. И вообще – это слишком ценные записи, вдруг порвешь или потеряешь, - пробормотал очкарик, пряча куда-то свои листки и отсаживаясь подальше.
У плиты суетилась Андреа, перебегая от одной кастрюли к другой и не прекращая возмущаться тем, что ей приходится заниматься подобной работой. На вышке или за оградой она была бы гораздо полезней! А на кухню вместо нее сегодня можно было бы… да вон, хотя бы Милтона поставить. А что? Он ведь тоже человек, и его, значит, можно научить готовить. Тем более что его ценными мозгами рисковать нельзя, вот и пусть сидит тут в тюрьме, на хозяйстве. Бедный доктор уже не знал, куда деваться от подобных предложений, снова достав блокнот и сделав вид, что он жутко занят своими научно-историческими изысканиями.