Я не любила Марата, не любила никогда, мы оба знали это. Но все равно было больно, не из-за того, что он уходил (я давно мысленно с этим согласилась), а потому, что меня бросали как ненужную, использованную вещь. Я знала, что Марат тоже не любил меня. Но эта мысль его не терзала, потому что он не знал, и вряд ли когда-нибудь узнает, что значит любить. Я подходила ему, как гайка к винтику, закручивалась и не расслаблялась. Теперь не подхожу. По разным причинам, вы знаете о них.

– Думаю, у тебя не вызовет негодования мое решение уйти окончательно, - он спокоен и тверд, как бурильная установка.

– Не вызовет, - также спокойна и тверда: скальная порода.

– Нам надо решить некоторые формальности.

В одном из романов простая формальность (по-моему, роман так и назывался) разрушила настоящую и красивую любовь. В нашем случае вся совместная жизнь была простой формальностью.

– Предлагаю тебе на выбор: дом или квартиру.

Отменно скроенный костюм (раньше я его не видела), умело скрывал животик (до настоящего живота он так и не дорос). Залысины демонстрировали завоеванные территории, затемненные очки прятали кругленькие и подлые глазки, тщательно ухоженные ногти, холеные руки с любимой бриллиантовой печаткой, выдавали в нем самца, только что вырвавшегося на свободу. Может быть, я не права, но в моем состоянии думать иначе невозможно.

– Квартиру.

– Ты уверена? Дом дороже.

– Квартиру.

– Я отказываюсь от своей доли в холдинге в твою пользу, мой отец уже подписал все интересующие тебя документы.

– Они меня совершенно не интересуют.

– Я просто ставлю тебя в известность.

Если Марат отказывается от своей доли, то дела в холдинге действительно хуже некуда.

– Хорошо.

– Хочу дать тебе совет...

– Обойдусь.

– Рима, я не желаю тебе зла...

– Догадываюсь.

– Холдингу приходит конец, если ты поговоришь с Батыром, то хотя бы что-то можно будет перевести в наличные, деньги тебе пригодятся. Переписав долю на тебя, вам будет легче принимать решения. Мне они, как ты понимаешь, не нужны.

– Понимаю, холдингу конец, значит, не нужна и я.

– Я не в силах и не имею желания тебя переубеждать.

– Все?
– занятно, поинтересуется ли он сыном.

– Что мы скажем сыну?

– Что папа ушел от нас.

– Ты объяснишь ему - почему?

– Постараюсь.

– Не думаю, что надо говорить все, это может его травмировать.

– Хорошо, скажу ему... кое-что.

Наш диалог походил на поединок фехтовальщиков, выпады и уколы. На лицах защитные маски.

– В таком случае, расскажи и про свою нежность к Батыру и про слабость к бородатым художникам, - выдержка изменила ему, он применил запрещенный, подлый, мужской прием. Мерзость.

– Я подумаю.

Было видно, как он напрягся, кляня себя за проявленную шакалью, бабскую, дешевую слабость. Поделом.

– Хочу просить тебя не требовать алиментов, думаю, ты понимаешь, наш сын ни в чем нуждаться не будет. В свое время я отправлю его учиться в престижное учебное заведение.

– А меня? В монастырь?

– Ты не ответила.

– Про алименты? Естественно, согласна.

– Последний вопрос.

– Наконец.

– Продай магазин.

– Нет, - даже не собиралась задумываться над его предложением.
– Это мой магазин, я сама его создала.

– Батыра ждут тяжелые времена, он может лишиться всей имеющейся собственности. К сожалению, говорю это искренне, дело идет к тому. Репрессии не затронут тебя, но наличие магазина может стать раздражающим фактором. Пойми, в таких ситуациях даже твой отец не сможет помочь.

– Тогда зачем тебе такой опасный магазин?

– Мне он не нужен, но тебе будут нужны деньги.

– Или ты скажешь правду, или до свиданья, точнее прощай.

– Есть человек, желающий его купить. Вот и все.

– Твоя новая жена?

– Пока в мои планы женитьба не входит.

Лжет, если бы было так, мужчины не разводились бы.

– Кто же покупатель, в любом случае мне придется с ним познакомиться.

– Чтобы не возникало лишних подозрений, сначала необходимо отписать магазин на третье лицо, потом человек, которого я имею в виду, приобретет его. В любом случае деньги ты получишь вперед, хорошие деньги.

– Я в единственном лице, у меня нет, в отличие от тебя, второго лица, как нет и третьего, чтобы ты себе не выдумывал, - черт, сорвалась.

– Отпиши хотя бы на своего менеджера..., Наталью, кажется, - он покраснел и побледнел одновременно. Хамелеон. У меня возникла идея.

– Миллион, - а почему нет, если ему так хочется заполучить магазин.

– Рима, послушай, - он опять почувствовал себя уверенно: торг - его территория, - тебе он обошелся в триста тысяч. Это большая сумма.

Вообще то меньше, однако я не собиралась его разубеждать. Но что я буду делать с такими сумасшедшими деньгами!?

– Нет, меня прикончат в тот же день.