– На вас активно формируется компромат, скоро начнется атака в прессе, депутаты потребуют привлечь к ответственности. Мы не в силах это остановить.

– Подожди, Иваныч, - надо сосредоточиться (все-таки я тоскую!), но и виски хороши, ничего не скажешь!
– Давай подумаем.

– О чем тут думать, Батыр Иманович! Пять миллионов швейка, примерно столько же зависает на остальных проектах, дорога в банки нам закрыта. Процесс пошел, многие в стране, а в первую очередь Тахир, уже навострили когти.

Жизнь какая-то когтистая пошла.

– Значит необходимо десять миллионов, так?
– "Дорогостоящая шлюшка мне досталась", мелькнуло в голове.

Иваныч согласно кивнул и налил еще по бокалу.

– Да, Батыр Иманович, думаю с такими деньгами мы смогли бы отбиться и заткнуть всем рты.

Опять подняли бокалы. В голове судорожно блуждали разные мысли. Но бежать хотелось меньше всего. Мне нравится бывать в других странах, но только в качестве гостя или туриста. Но жить за границей не могу! Тоска.

Поставив опорожненный бокал на стол, обратил внимание на заголовок в газете, разложенной на столе: "Приватизация государственного банка".

– Тогда ничего не остается, как купить банк!

Иваныч сильный мужик, но и виски попалось неслабое.

– Не понял?

– Купим банк, - я ткнул пальцем в газету, - что тут неясного?

– А за какие шиши, позвольте спросить?
– нет, он все-таки крепкий мужик, соображает.

– Слушай внимательно, Иваныч. У этого банка только один покупатель - Тахир. Что сделаем мы? Объединим всех его врагов и вскладчину купим банк. Он не ожидает конкурентов, и соответственно намерен купить банк по дешевке, а мы неожиданно предложим большую сумму, понимаешь?

– А где вы возьмете деньги? Тут речь пойдет о семидесяти, если не больше, миллионах.

– Заложу весь холдинг, привлеку партнеров. Куплю банк и постепенно со всеми рассчитаюсь.

– Что-то легко у вас получается. Может еще по одной?

– Хватит, Иваныч. За работу!
– взглянул в его мечтательные глаза, ставшие таковыми с помощью виски, и добавил.
– С завтрашнего дня!

План был прост и труден одновременно. Тахир сумел многим насолить и многих обидеть. В обиженных ходили крупнейшие предприниматели и банкиры страны и, соответственно, опекающие их крыши. Но в одиночку тягаться с Тахиром было невозможно. Сколачивать альянсы боялись, никто не хотел быть зачинщиком. Так вот, я решил рискнуть, взять на себя организаторское начало, так сказать. Естественно, никаких иллюзий насчет будущих соратников я не питал, в случае малейшей опасности они "спрыгнут" в две секунды, мало того, зная их осторожность и жадность, все риски, как политические, так и финансовые, я брал на себя, взамен на финансовую поддержку. Формально это выглядело так: обычные кредиты под залог моих предприятий. После покупки банка (если операция завершится успешно), постепенно рассчитаюсь с кредитами, а чтобы умерить их аппетиты (другими словами снизить процентные ставки и тем самым удешевить долги) предложу им еще и долю в приобретаемом банке. Все должно пройти успешно, необходимо сыграть на самолюбии и страхе потерять все вслед за мной. Я стану экспериментальной "овечкой Долли". Если дело выгорит, то они вслед за мной поднимут головы. Если же я прогорю, то они подожмут хвосты и начнут присматривать подходящие дома где-нибудь в Ницце или во Флориде.

А что касается тебя, дорогая, то выметайся из моей головы. Не до тебя теперь!

Рима

В никуда

Я вновь окунулась в новый, а точнее - хорошо забытый, старый мир нематериальных, в чем-то иллюзорных, но, тем не менее, увлекательных, а если говорить конкретнее, ни к чему не обязывающих отношений.

"Восхитила" луженая глотка "известного, выдающегося и исключительно талантливого поэта". Уверена, своим громоподобным голосом, он смог бы перекричать целый стадион, правда для этого обязательно нужна была табуретка (стихи он предпочитает читать с возвышения). Сами стихи, на мой взгляд, достойны прочтения (в наличии способностей ему не отказать), точнее некоторые из них, но категоричность большинства (а-ля Маяковский) и плотоядность (от слова "плоть") раздражали.

Сначала очень понравился художник с африканскими чертами лица: пухлые губы, глаза навыкате, большой расплюснутый нос, смуглая кожа и кучерявые (как проволоки!) волосы. Его привычка ковыряться кисточкой в голове привела к фантастическому результату - палитра на макушке! Он, мимоходом, "на колене", набросал мой портрет так, что я была просто сражена. Не собой, естественно, а его мастерством, великолепной техникой, умением прочувствовать... нечто. Но потом выяснилось, что дальше набросков не идет, он уже восьмой год работает над никому не ведомым "шедевральным" ("от слова "враль", - как остроумно подметил Ануар) полотном, а на самом деле пьет и, не знаю, правда ли это, употребляет наркотики. Наверное, правда, подарив мне рисунок, он принялся занимать деньги "буквально на пару дней". Жаль.

Все равно было интересно. Даже поборники сексуальной революции, призывая отменить одежду "как чушь собачью", и выставляя напоказ ничем не примечательные телеса на громко пропагандируемых мероприятиях, называемых модным словечком "перфоманс", не вызывали категорического отторжения.

Начинающая художница, недавняя выпускница художественного училища при мне договаривалась с клиентом. Сначала показалось, что тот хочет заказать портрет, но почему-то она ответила, что придет с подружкой, тоже художницей.

– А зачем тебе на сеансе подружка?
– удивилась я.

– Он любит, когда нас двое, - без тени иронии ответила она.

– Не понимаю, как могут писать один портрет одновременно два художника?

– Художница я здесь, на выставке, а у него девочка по вызову, - ни один мускул не дрогнул на ее лице, - искусство требует жертв... и сексуальных, в том числе.

Она упорхнула, приветливо махнув рукой. А мне так нравятся ее "Цветы"! Они такие романтичные, я не удержалась и купила, но повесила картину не дома, а в офисе. Не знаю почему.