На противоположной стороне поляны вдруг раздался истошный визг, который также вдруг резко оборвался, после чего последовал громкий хлопок. Точнее даже взрыв. Банията помнила, так бывает, к примеру, когда в какой-нибудь валун поместить заклинание разрыва. Стоявшее там же дерево, которое было едва ли не самым высоким среди всех остальных, сначала накренилось, а потом с громким хрустом, ломая молодняк под собой и ветви соседних лесных великанов, стало падать.

Вагард и его сестра как завороженные смотрели на гибель исполина, который в течение не одной сотни лет сопротивлялся и ураганам и лесным пожарам. Не поддавался древоточцам и червям, грызущим его корни. Он выжил маленьким росточком, он крепчал от года к году, он вырос так высоко, что в его кроне стали прятаться облака. Теперь же он умирал. Страшный удар ствола о землю вызвало небольшое землетрясение, вздымая вверх сухие листья, мелкие ветви, щепки и куски отлетевшей коры. А когда весь мусор опал, они увидели одинокий силуэт, появившийся рядом с вывороченными корнями.

Разумный смотрел в их сторону.

Банията не растерялась и, плюнув на возможную ругань брата, стала стремительно плести Вязь какого-то убойного заклинания. Вот только фигура недолго оставалась на месте. Она вдруг исчезла, а потом оказалась в пяти шагах от брата и сестры. Да именно так: там, на противоположном краю поляны за пару сотен шагов исчезла, а материализовалась совсем рядом, сверкая неестественно голубыми, как лед горного озера глазами, без малейших признаков белка. Если движения брата она еще могла заметить, пусть и смазанные, то этот незнакомец, казалось просто телепортировался к ним.

– Не надо девочка - раздался приятный, но уставший голос незнакомца, а в следующий момент Бята поняла, что тщательно сплетенная ею Вязь вдруг расползлась, не составив после себя ни одной петельки.
– Я не враг.

Высокий, на полголовы выше Вагарда, но не мощный, а какой-то жилистый с широкими плечами и грацией хищного зверя. В руках два коротких клинка с обратным изгибом, сделанные из непонятного серого материала, совсем не похожего ни на сталь, ни на мифрил. На груди перевязь с гнездами под метательные ножи, большая часть из которых была пуста. За плечами небольшая котомка. Кожаный доспех посечен, но сплошных прорех нет. Приятное открытое лицо с прямым носом и абсолютно свободное от поросли. Не было даже щетины, наверняка к нему никогда не прикасалось лезвие бритвы. Густые брови и ресницы. Пепельные, словно подернутые сединой растрепанные прямые волосы до плеч и кончики совсем чуть-чуть (не как у эльфов) заостренных ушей, выглядывающих сквозь пряди.

И ГЛАЗА! Глаза, какие нельзя встретить ни у одной расы Шагдабала. Хотя, когда парень и девушка снова взглянули в них незнакомцу, те уже потухли, превратившись в обычные серые, правда, с вертикальным зрачком, какие бывают у тех же ликанов. Ну, разве что стального блеска в глазах было побольше.

Мужчина тоже осмотрел Вагарда и Банияту, правда, сделал это не так открыто, как они. Буквально кинул пару оценивающих взглядов: сначала на девушку, потом на парня, а уже в следующий миг задумчиво, словно самому себе, произнес:

– Беркат и снежная эльфийка. Родственники, скорее всего брат и сестра. Девушка потенциально сильный маг, склонна к Земле. Знакома с пляской стали, но пока слаба в этом ремесле. Парень, наоборот, довольно неплохой Боец. Не маг, но потенциальный...

Бята и Ваг недоуменно посмотрели сначала на странного воина, а потом и друг на друга. С первого мига появления этого странного типа странностей, связанных с ним становилось все больше и больше. Мало того, что он развеял тщательно выстраиваемую вязь Банияты (то, что это сделал именно он, девушка уже сомневалась) не прошептав ни единого слова на 'истинном наречии' и не сделав ни одного пасса руками. Так еще, едва взглянув, чуть ли не выдал полную с их братом родословную. И, наверное, выдал бы, но почему-то в задумчивости замолчал.

– Простите - вновь послышался голос незнакомца - у вас случайно не найдется красного вина?

Вот так, ни 'здрасти, разрешите представиться, мое имя такое-то', ни 'что вы делаете в Сумеречных Землях и где ваш отряд?'. Ни полслова об этом, а сразу: 'вина не найдется, горло прополоскать?'.

– Разбавленное - недоуменно ответил Вагард, порылся в своем мешке, достал небольшую флягу и протянул ее незнакомцу.

– Слава Гончару - облегченно вздохнул тот и осторожно перекинул из-за спины котомку, из развязанной горловины которой через некоторое время показалась головка совсем крошечного младенца с такими же серыми со сталью глазами, как и у взрослого мужчины, и пепельными волосами.

– Дитя?
– и так огромные глаза девушки стали снова увеличиваться в размерах.

– Сын - с нежностью в голосе, какую Ваг и Банията совсем не ожидали услышать от этого странного незнакомца, проговорил тот.

Ну, никак у них не вязалось увиденное с окружавшей их действительностью. Младенец в Сумеречных Землях такое же невозможное явление, как, к примеру, маг с 'мертвой искрой'.

Осторожно освободив ребенка от серых, покрытых кровью пеленок, мужчина так же осторожно положил его животиком на свою широкую ладонь и придирчиво осмотрел спину. От правой лопатки, до левой ягодицы малыша тянулись три страшных рубца, словно их оставил своими когтями какой-то зверь.

Потрогав ужасные шрамы кончиками пальцев, и удовлетворенно кивнув, незнакомец перевернул младенца и положил его себе на предплечье. Затем зубами вытащил пробку из фляги и приложился к горлышку. Хлебнув вина, он прополоскал рот, поглядел из стороны в сторону, будто собираясь сплюнуть, а потом, тряхнув головой, проглотил, после чего снова приложился к фляге.

Еще раз набрав вина, он протянул сосуд Вагарду, а сам стал изо рта в рот переливать вино младенцу. Тот сначала сморщился, но потом, вдруг вцепился своими ручонками в щеки мужчины, словно пытаясь выжать из него все до последней капли.