Зев тоннеля еще не загородила туша многотонной машины, но вот ее далекие гудки были слышны уже хорошо. Да и рельсы, как это бывает при приближении железнодорожных составов, тревожно загудели в тиши тоннеля.

– Вот сейчас и узнаем, правда ли это, что человек перед смертью вспоминает всю свою жизнь - ухмыльнулся мужчина.

Но как он ни старался сосредоточиться, наблюдая за приближающейся махиной и вспомнить хоть что-то, в голову кроме слов: 'Прости бать, прости мам, ну не мог я пройти мимо той девчонки, которую окружила охреневшая от безнаказанности стая мажоров', ничего не лезло.

Ну а тело не допело чуть-чуть

Ну а телу не додали любви.

Странное дело.

Вспомнив последние строки, так любимого им исполнителя, старший лейтенант Хантов грустно улыбнулся.

Уже надрывался в истошном гудке тепловоз. Уже дрожали под его тушей рельсы, расшатывая в старых шпалах костыли, когда он ощутил, как его тело словно втягивает в какую-то воронку.

Он даже успел почувствовать холод стальной машины и произнести любимую фразу его младшего брата, повторяемая тем по поводу и без, после просмотренного и так полюбившегося мульта.

– 'Эни-бени-раба'.

А затем свет для него померк.

***

'Я умер?' - через некоторое время задал вопрос Матвей.

'Почти - тут же ответил голос - тебя спас твой Поводырь, твой Соратник'.

'Какой еще поводырь?' - совсем спокойно спросил он.

Смысл суетиться, если от его крика и угроз ничего не меняется? А так хоть с ним заговорили. Неважно кто, главное, что у него появилось ощущение, что он не один.

'Тот, кто сейчас управляет твоим телом и не дает ему загнуться от голода'.

'Значит вот это голое недоразумение все же я?'

'Да, а теперь слушай. Я не буду щадить тебя и твое сознание. Многое, что ты услышишь, для тебя окажется невероятным, но это будет правдой от первого и до последнего слова. Поэтому еще раз прошу не перебивать, даже осознав, что привычное мироощущение и миропонимание рушится у тебя на глазах.

На самом деле ты не человек - ты адгарам, если быть еще точнее ты заготовка адгарама и зовут тебя Мат'Эвэй Валод. И ты вернулся в свой родной мир. По каким причинам ты оказался в другом мире ты узнаешь позже. И сделаешь это сам, когда с тобой до конца сольется Поводырь, став Соратником. После этого получишь доступ к родовой памяти адгарамских Лордов. По крайней мере, будем надеяться на это'.

'Кто такой Поводырь или Соратник?'

'Если объяснять на понятном тебе языке, то это симбионт, способный сосуществовать только с адгарамами. Это не паразит, а именно Соратник, наделяющий своего носителя очень полезными свойствами и умениями. Кстати, только адгарамские Лорды рождались, имея в организме симбионта. Остальные получали своего Поводыря по истечении года во время инициации. Некоторые не получали никогда. Носителя себе выбирает сам Соратник. Поводырь Лордов тоже требует пробуждения, иначе его слияние со своим носителем может затянуться на сколь угодно долгое время. Обычно это происходит в Источнике.

Пока понятно?'

'Если не говорить о том, что я так и не понял, кто сейчас рулит моим телом: поводырь или соратник? Если не уточнять какая вообще разница между ними? Если не спрашивать, что такое источник? Кто такие эти адгарам, Лорды и прочая пихня, то да - сказал Матвей - остальное понятно. Вот только с каждым твоим словом все больше чувствую себя какой-то куклой, в задницу которой воткнули руку и крутят ею туда-сюда. А еще пугает то, что мое тело из твоих же слов похоже на инкубатор, из которого вот-вот появится чужой. А так да, все понятно'.

'Чужой? Нет-нет - Матвею даже послышался смех в интонациях его собеседника, - выдумки Империи Грез - выдумками и остаются. Но в настоящий момент твоим телом действительно управляет Поводырь. Ну а то, что ты не растерял способность язвить - это даже хорошо. Значит, твоя личность прекрасно сохранилась вне твоего тела.

Разницы между Поводырем и Соратником как таковой нет. Это как возраст у разумных. Дитя, отрок, юноша и наконец, мужчина. Только у симбионта два таких возраста. Поводырь - когда он, скажем так, наставляет своего носителя на Путь. И Соратник, когда они вместе идут по этому Пути. Причем до самого конца'.

'Подожди - перебил собеседника Матвей - не грузи меня этой шаолиньской мутью про путь, его выбор и прочие дзены. Ты вот что мне скажи'.

'Ну что еще?' - в голосе послышались нотки раздражения.

'Ответь, почему я тебя понимаю с пятого на десятое?'

'Поясни'

'Я знаю, что такое симбионт, представляю того самого чужого, о котором говорил. Но понятия не имею ни о какой империи грез, чьей выдумкой он является по твоим словам. И вообще, моя память мне напоминает книгу, у которой страницы заляпаны чернилами. Там где клякса - пустота. Но самое главное, почему я почти не помню своих родных, лишь неясные силуэты, ну за исключением отца? Его образ светится довольно ярко'.