– А у вас есть какие-нибудь собственные мысли по поводу этого убийства, месье Хардман? – поинтересовался Пуаро.

– Никаких, сэр. Я в полной растерянности. Не знаю, что и предположить. Все они просто не могут быть в этом замешаны, а кто из них виноват – тут уж прошу меня уволить. Как только вы обо всем этом узнали, хотел бы я знать?

– Просто догадался.

– В этом случае хочу сказать, что вы хорошая гадалка. Да, именно так: «хорошая гадалка».

Мистер Хардман откинулся на спинку стула и с восхищением посмотрел на Пуаро.

– Прошу прощения, – сказал он, – но, глядя на вас, об этом ни за что не догадаешься. Я просто снимаю перед вами шляпу.

– Вы слишком добры, месье Хардман.

– Совсем нет. Я просто обязан вам это сказать.

– И тем не менее проблема все еще не решена до конца, – отметил Пуаро. – Мы же до сих пор не можем с уверенностью сказать, что знаем, кто убил месье Рэтчетта.

– На меня можете не рассчитывать, – заявил Хардман. – Я вообще ничего не говорю, а просто восхищаюсь. А как насчет тех двоих, о которых вы еще не говорили? Эта старая американка и горничная мадам? Наверное, мы можем согласиться, что они единственные невиновные на этом поезде?

– Если только, – улыбнулся Пуаро, – мы не сможем найти для них местечка в нашей маленькой коллекции – в качестве, например, домоправительницы и поварихи Армстронгов.

– Ну что ж, меня теперь в этом мире уже ничто не удивит, – со смирением произнес Хардман. – Сумасшедший дом – настоящий растревоженный сумасшедший дом!

– Знаете, mon cher, мне кажется, что мы зашли слишком далеко со всеми этими совпадениями, – сказал месье Бук. – Они не могут все быть в этом деле.

Пуаро взглянул на него.

– Вы не понимаете, – сказал он, – вы совсем ничего не понимаете. Скажите мне, вы знаете, кто убил Рэтчетта?

– А вы? – парировал месье Бук.

Пуаро утвердительно кивнул.

– Конечно, – сказал он. – И довольно давно. Все так ясно, что я не могу понять, как вы этого еще не поняли. – Взглянув на Хардмана, он спросил: – А вы?

Детектив отрицательно покачал головой и с любопытством посмотрел на бельгийца.

Какое-то время Пуаро молчал, а потом наконец произнес:

– Я буду вам весьма благодарен, месье Хардман, если вы пригласите всех прийти сюда. У этого дела есть два возможных решения. Я хочу представить на ваш суд оба.

Пассажиры, собравшись в вагоне-ресторане, расселись по своим местам. На лицах у всех было более или менее сходное выражение: ожидание, смешанное с дурными предчувствиями. Шведская дама все еще всхлипывала, и миссис Хаббард ее успокаивала.

– Милочка моя, вы должны взять себя в руки. Все обязательно будет в порядке. Вы не должны распускаться. Если даже один из нас и есть этот противный убийца, то мы все хорошо знаем, что это не вы. Только сумасшедший может до такого додуматься. Сидите здесь, а я постою рядом; ни о чем не беспокойтесь.

Она замолчала, когда Пуаро встал.

Кондуктор суетился около двери.

– Вы позволите мне остаться, месье?

– Конечно, Мишель.

Пуаро прочистил горло.

– Дамы и господа, позвольте я буду говорить по-английски, так как полагаю, что все в той или иной степени понимают этот язык. Мы собрались здесь, чтобы разобраться в обстоятельствах смерти Сэмюэля Эдварда Рэтчетта, которого еще называли Кассетти. У этого преступления есть две возможные разгадки. Я представлю вам обе и попрошу месье Бука и доктора Константина решить, какая из них правильная.

Все вы знаете обстоятельства произошедшего. Сегодня утром мистер Рэтчетт был найден заколотым ножом в своем купе. Предполагается, что в тридцать семь минут первого ночи он был еще жив, так как говорил с проводником через дверь. Часы в кармане его пижамы были сильно повреждены, и их стрелки остановились на четверти второго ночи. Доктор Константин, который осмотрел найденное тело, считает, что смерть наступила где-то между полуночью и двумя часами утра. Как вы все знаете, в половине первого ночи наш поезд попал в снежный занос. После этого ни один человек не мог покинуть поезд.

Показания мистера Хардмана, который является сотрудником нью-йоркского детективного агентства (несколько голов повернулись в сторону Хардмана), свидетельствуют о том, что никто не мог пройти мимо его купе номер шестнадцать, расположенного в дальнем конце вагона так, чтобы он его не заметил. Поэтому мы вынуждены прийти к заключению, что убийца скрывается среди пассажиров одного-единственного вагона – вагона Стамбул – Кале. Такова была наша рабочая гипотеза.

– Comment? – вырвалось у потрясенного месье Бука.