Фрунзе (с усмешкой). Вот он какой!

Кузнецов (крайне смущенный.) Я думал, она в шутку. Разве б я позволил обидеть женщину.

Фрунзе. То-то не понял. (К Катерине.) Как вас звать?

— Катерина.

— А по батюшке?

— Тарасовна.

Фрунзе. Откуда вы?

Катерина. С деревни Строгановки. С-под самого Сиваша.

Фрунзе. Ах вот как! “Правду говорят, что через Сиваш нельзя ни перейти, ни переплыть?

Катерина. Когда как… Надо броды знать.

Фрунзе. Значит, можно все-таки?.. Это что ж — все беженцы?

— Беженцы *мы, с-под Джанкоя, — отвечает один.

— А мы с Мелитополя, — поддерживает другой.

— А вы? — спрашивает Фрунзе у татарина в тюбетейке.

— А мы — крымский татар, — говорит тот.

Уже вся толпа на перроне обступила их. Задние лезут на передних: «Фрунзе», «Где Фрунзе?», «Новый командующий», «Да тише вы, дайте послухать», «Фрунзе, Фрунзе»…

Фрунзе (к татарину). Как там барон Врангель поживает?

Старик татарин. Живет-поживает… Все забрал — хлеб, табак, шерсть. Англичанину, французу отдал. Народ совсем голым, бедным стал.

Катерина. Согнал народ с земли, весь народ уходит!

Фрунзе. Неужто весь? Так-таки никто не остался?

Катерина. Как не остались! Остались, старые да малые. Да еще у кого добрые кони, овцы да земли десятин двадцать — сорок, те и остались.

Фрунзе. Как же они Врангеля не боятся?

Катерина. А чего им Врангеля бояться? Ему, такому, ничего не надо, у него все есть.

Татарин. Врангель его не обидит, и он Врангеля не обидит.

Фрунзе. Вот как! Это очень хорошо. На этом Врангель голову сломит. Настоящий крестьянин-труженик никогда его не поддержит…

— А Антанта? — спрашивает уже знакомый нам бородатый злой красноармеец. — Она, брат ты мой…

Фрунзе. Думаю, что и Антанте не совладать с нашей советской властью.

Катерина (с сердцем). С Советской властью! Что Советская власть? И что вы смотрите, военные люди? Лучше уже умереть с винтовкой, чем терпеть эдакий срам!

Фрунзе. Вот видите! И многие так думают, в этом наша сила.

Матвеенко (вмешивается в разговор). Можно к нам ее в часть?

Фрунзе. А вы из какой части?

Матвеенко Мы в Юзовке стоим. Сйм я юзов-ский шахтер.

Фрунзе. Крепко стоите?

Матвеенко. Плохо дело, товарищ Фрунзе. Слух идет, враг пробился на Голубовку, где его и не ждали вовсе.

Фрунзе. Как? (К Белоусову.) Вы знали об этом?

Белоусов. В первый раз слышу…

Злой красноармеец. Ага? Об чем я говорил!

Фрунзе (весь загорелся, с внезапной решимостью). Товарищи!..

На перроне все стихает. Старик татарин, пододвигая к Фрунзе сундук:

— А ты стань на сундучок, видней будет…

Фрунзе. Товарищи красноармейцы… Я передаю

вам братский привет ваших боевых товарищей только что оставленного мной Туркестанского фронта, где красные полки стоят ныне грозной стражей рабочей России, у самого преддверия Индии!.. Наша измученная, изголодавшаяся сермяжная Русь жаждет мира, чтобы скорей взяться за лечение нанесенных войной ран. И вот на пути к миру она встречает крымского разбойника барона Врангеля. Это тот самый Врангель, который продает все богатства страны английским и французским ростовщикам и тем покупает их подлую кровавую помощь! Это тот Врангель, который пробивает дорогу к царскому трону через горы трупов рабочих и крестьян! Товарищи красноармейцы! Не для захвата чужих земель, не для ограбления иноземных народов послала вас, своих детей, трудовая Русь под ружье. Она послала вас защищать и спасти свободу, счастье, жизнь трудового люда, свободу, счастье и жизнь наших детей. Наш удар должен быть стремительным и молниеносным. Смерть Врангелю! Слава бойцам нашей непобедимой армии! Ура!

Призывно поднимает обе руки со сжатыми кулаками.

Тишина взрывается громом приветствий, криками «ура». Красноармейцы вздымают оружие. Лица красноармейцев одухотворены. На лице Матвеенко слезы.

– - -

К штабу группы войск Ястребова подходит Фрунзе в сопровождении Белоусова, Кузнецова, Катерины, Снеткова.

Дневальный на крыльце не пускает Фрунзе:

— Пропуск!

Фрунзе. А где его можно получить?

Дневальный. Чего?

Фрунзе. Я спрашиваю, где дают пропуска?