– То есть ты тут без разрешения родителей?
– Кажется, густые брови вот-вот запутаются в чёрных, с проседью, волосах.

– Ну, как бы, да, - ответила я шепотом, втягивая голову в плечи.

Мужчина, со звоном поставив беленькую кофейную чашечку на такое же беленькое блюдечко и закинув голову, весело расхохотался.

– Так, брат, который содержит младшую сестру, близнецы, которым нужны деньги на лечение бабушки, и одна темная лошадка. Теперь ещё и беглянка!

– Да не беглянка я, просто они не знают.

– Я надеюсь, у меня проблем от твоего “просто” не будет?

– Они не узнают!
– легкомысленно махнула я рукой, чем вызвала смех сразу двух мужчин.

Подписав стандартный рабочий контракт на неполный день, я отправилась в подсобку, чтобы оставить там свою верхнюю одежду.

Светлые волосы постоянно лезли в лицо, поэтому я хотела заплести их в хвост, но все никак не получалось: то петухи вылазили, то хвост из резинки до конца не вылазил.

Наблюдая за моими мучениями, теперь уже мой постоянный работодатель лишь покачал головой и громко позвал:

– Оля! Поля!
– из комнаты персонала тут же выскочили смеющиеся девушки и, улыбаясь во все тридцать два, встали перед Игорем Павловичем.
– Заплетите ей ту хрень, которую вы друг другу обычно заплетаете.

Девушки, переглянувшись, во все глаза уставились на мои волосы, достающие до ягодиц, и с маниакальным блеском - прям как у меня на вишнёвый сок - в глазах двинулись в мою сторону, отрезая любые пути отступления.

Усадив меня в удобное глубокое кресло, девушки разделили волосы на две части и принялись расчесывать.

Если раньше я позевывала, то теперь, сидя на удобном кресле и получая своеобразный массаж головы, я совсем расслабились и задремала.

Лёгкий полуденный сон перешёл в крепкий и глубокий, поэтому, когда меня разбудили, я была чрезвычайно удивлена тем, что уже половина десятого и клуб открывается.

Сонно потерев глаза, за что получила по рукам, я сладко потянулась и встала с нагретого места.

Стянув с вешалки свой рабочий фартук, направилась к барной стойке, где во всю обслуживал клиентов Антон.

– А вот и наша Спящая Красавица!
– улыбнулся он и протянул мне специальный стакан для смешивания напитков.

Я лишь сонно тряхнула головой, а вслед за моими движениями побежал переливистый звон колокольчиков.

Я сначала опешила на момент, а потом снова тряхнула головой и снова услышала тихий звон.

Собрав с затылка волосы, перекинула их через плечо и стала рассматривать свою новую прическу.

Много-много мелких-мелких и тоненьких-тоненьких косичек были сплетены из моих и так малость кудрявых волос и скреплены на затылке в хвост.

Они были настолько мелкими, что их легко было спутать с обычными, незаплетенными волосами, а на кончиках были вплетены разноцветные ленточки, а кое-где и маленькие металлические шарики с бусинками внутри. Они-то и звенели.

– Налюбовалась?
– миролюбиво спросил Антон, на что я кивнула.
– Оле и Поле спасибо скажешь. А теперь пожужжала работать.

Улыбнувшись парню с косынкой на голове, из которой торчали такие же косички, я надела похожую косыночку, только у него была синяя с корабликами, а у меня зелёная с вишенками, и принялась обслуживать первого клиента.

Людей в клубе просто завались, так что ночка предстоит бессонная.

– Бутылку текилы, пожалуйста.
– Я, сонная и вообще никакая, с чашкой афигеть какого крепкого кофе в руке, тянусь на самую верхнюю полку за той гребанной текилой. Как же я ненавижу эту жизнь! В те моменты, пока я разговариваю с клиентами, я чувствую себя отлично, но, когда они отходят от бара, на меня нападает такая апатия, что хоть на месте сдохни!

И вот сейчас, отложив такую тепленькую кружечку с ужасно сладким кофе, становлюсь на принесенную специально для меня табуретку и достаю с верхней полки бутылку с зеленоватой жидкостью.

Последний раз широко зевнув и порадовавшись, что стеллажи у нас не стеклянные, с бутылью в руке и самой счастливой улыбкой на губах повернулась к клиенту.

Кажется, время как было на половине третьего утра, так там и осталось.

Весь мир будто скатился в бездну, а у меня по спине пробежали мурашки на пару с холодным потом.

Голубые, как безоблачное небо глаза смотрели прямо на меня, а улыбка на моих губах перестала быть счастливой.

Скорее нервной и дерганной.

Уже по непонятным причинам ставший привычным пошловатый взгляд пробежался по мужской рубашке, завязанной на талии и с расстегнутыми верхними пуговицами.