Шрифт:
— Простуда прошла года два назад, — подтвердила я под хихиканье класса. И вот ему бы промолчать, но кто же учил Александра Андреевича такту, м?
— Громова, ты поёшь, что ли? — насмешливо захохотал он, пряча ноги под стол, пока завуч не заметила его вольностей.
— А что в этом такого удивительного? — Кажется, скоро хмурить брови станет моей привычкой.
— Ну, просто, у тебя голос такой… не поющий… — смутился он.
— Нормальный у меня голос! — возмутилась я. — У Вас он тоже не фонтан, но я же не жалуюсь!
— Ой, Громова, кто бы говорил! — воскликнул он, приподнимаясь со стула.
— Я бы говорила, Александр Андреевич, если бы Вы не перебивали! — горячо откликнулась я, тоже вставая.
— Так, отбросили баталии, — осадила всех завуч. — Громова, быстренько что-нибудь напела, и я побежала.
Я на мгновение растерялась, а потом повернулась к Колчанскому, как бы спрашивая. Он вопросительно приподнял брови, и я помахала листком с моим припевом. Просияв, парень достал колонки и начал искать нужную песню.
Заиграл уже приевшийся минус, и парень мотнул почти в конец.
Заиграл спокойный мотив, и парень заговорил, разбавляя музыку своим голосом:
– Терпенья… верь мне, я… научу тебя всему…
Враг мой…
В дерьме прям… ведь меня… не получится ему…
Тут победить. Я уверенно вам… Выдам вердикт, что намерен я в хлам…
Сашу снести… И момент настиг…
Пара секунд, и вступила я:
– Саш, мы преподали урок,
И вот на батле кончается твой Time.
Ты всех врагами считал, но заблуждался,
Парнишка, goodbye!
Кто-то корону надел тебе поспешно,
Скорее снимай.
Учиться нужно у всех, а лучше у нас, — пропела со всей душой, смотря в глаза прямо заносчивому учителю, показывая ему его место. Никто не смеет унижать меня просто так! Для этого есть Инесса и Люба, их хватает за глаза! Как только замолчала я, вступил со своей частью Паша, быстро и вполне внятно зачитывая. Ученики удивленно смотрели на зачитывающего текст Колчанского. Правильно, они же даже и подумать не могли, что такой, как Паша, увлекается этим. Да, мой припев сюда очень идет.
Третий куплет закончился, и пришлось снова вступать мне:
– Саш, мы преподали урок,
И вот на батле кончается твой Time.
Ты всех врагами считал, но заблуждался,
Парнишка, goodbye!
Кто-то корону надел тебе поспешно,
Скорее снимай.
Учиться нужно у всех, а лучше у нас.
Саня, это конец, ты сам это понял, это конец,
Ты сгинул в этом бою,
Тебя больше нет, — с чувством протянула я. Усмешка не стиралась с лица этого самодовольного хама, будто я ему тут любовную руладу посвятила! Бесит! И, каюсь, последнюю часть припева придумывала на ходу. Ну просто выбесил меня этот урод со своей самодовольной рожей. Не поверил он, видите ли, в мои вокальные способности!
Радостный припеву Колчанский подскочил с места и, оторвав меня от земли, от души прокрутил под аплодисменты класса.
— Бяту-усик, ты просто космос! — Меня поставили на пол, отобрали листок с текстом и, поцеловав на прощание в лоб, ускакали к себе за парту радоваться обновке.
— Замечательно, Громова, выбираешь песню сама. Репетировать можешь начать за две недели до праздника. Или когда тебе будет удобно, — протараторила завуч и развернулась на толстенных каблуках, чтобы тут же столкнуться со стоящим в проходе Антоном.
— Эм, кхм, можно мне Беатрису на пару минут? — спросил он у учителя и, не дожидаясь кивка, поманил меня пальцем и вышел под томные охи-ахи девушек.
Ну да, такой шикарный персонаж, как Антон, не мог вызвать иной реакции. Нежно-голубой ирокез, заплетенный в косички, красная рубашка в клеточку с завернутыми по локоть рукавами, и темные джинсы. Да и сам парень был хорош собой, а про накачанное тело я вообще молчу.
Виновато посмотрев на Александра Андреевича, который просверлил в моей голове лишнюю дырку, я выскочила из кабинета прямо в объятья Грачеева.
— Антон, ты чего тут? И как ты кабинет нашел? — удивленно спросила я, а удивляться было чему, потому что наша школа — настоящий лабиринт.
– Очень просто, Бяточка, я посмотрел номер твоей школы в документах на работу в баре, а потом — расписание, которое на первом этаже висит.
— Да, но как кабинет нашел?
— Бята, ты меня обижаешь! — Он положил руку мне на макушку, и этот жест почему-то показался мне очень покровительственным. — Я раньше учился тут. Между прочим, с золотой медалью закончил, а сейчас на юриста на заочке учусь, потому что сестра мелкая дома!