— Громова, что с лицом? — спросил учитель, не решаясь приблизиться к разыгравшимся собакам. И правильно делает! Если Вольт и Макс более-менее спокойные, то Фобос, Бабочка и Бас готовы отгрызть руку любому, кто косо посмотрит на хозяев. — Что за злорадная мина?

— Инесса ненавидит собак в доме, а когда бабушка с дедушкой приезжают, мы меняемся местами, и стебаться начинают уже над ней с Любой. — Ответила я и за ошейник оттащила собак от себя. — Пойдём.

Доберманы, пытаясь ухватить друг-друга за загривки, упрыгали на задний двор, в то время как мы прошли к железной двери, которая, по-моему, была способна выдержать ядерный взрыв.

На звук открываемой двери в прихожку выбежала бабушка, на ходу закидывая полотенце на плечо, а, увидев нас, бедная женщина начала картинно заваливаться в обморок.

— Хоспаде! Беатрис, не говори, что ты беременна! — учитель за моей спиной поперхнулся воздухом, а я лишь спокойно стянула шарф и закинула его на верхнюю полку. — Я морально не готова стать бабушкой в свои сорок! — Кажется, Александр Андреевич сейчас инсульт хватит, — настолько у него было ошарашенное лицо!

— Сорок восемь! — вставил свои пять копеек дед из зала, а бабушка, схватив с ближайшей тумбы вазу, запустила её на голос. — Сумасшедшая старуха!

— Молчи, старый хрыч! Твоего мнения мы не спрашивали! Бятка прямо сейчас может напомнить, как тебя пятнадцатилетний подросток перепил!

— Было дело! — крикнула я и поставила сапоги в специальную нишу, кивнув остолбеневшему учителю, чтоб тоже раздевался.

— Беатриса! — в прихожую вышел дедушка в шляпе для рыбалки, зеленой майке с надписью «Лучший дед в мире!», которую ему я подарила, и охотничьим ружьем на плече. — Вот почему ты всегда поддерживаешь эту старую ведьму?!

Я искоса посмотрела на бабушку Агнессу, которая, судя по её злому виду, сейчас задушит деда полотенцем, и честно ответила:

— Она платит больше!

Дед округлил глаза и оценивающе посмотрел на жену, но бабушка Агни уже не слушала его, она во все глаза смотрела на учителя за моей спиной.

— Бятк, умоляю, скажи мне, что парень за твоей спиной — твой парень? — умоляюще попросила она, отмахиваясь от рассерженного деда.

— Нет, ба, это мой учитель русского Александр Андреевич, он занимается со мной репетиторством.

— Жа-аль, — протянула она, снимая с плеча полотенце, — такой генофонд пропадает!

Бывший биолог, что с неё взять! Хотя, биологи бывшими не бывают, ибо бабушка периодически, шутки ради, предлагает вскрыть Инессу и посмотреть, что внутри, на что получает кулак перед носом от деда.

— Ладушки-оладушки, Арчи, с учётом того, что мы видим сейчас, какой срок ты ей даёшь?

— Хм-м, — дед пристально посмотрел сначала на меня потом на учителя за моей спиной и, протянув руку, назвал число, — все те же двадцать три.

— Семнадцать, — бабушка схватила его ладонь и искоса подмигнула мне.

— Ничего себе у тебя семейка, Громова! — выдохнул впервые заговоривший учитель, свалившись на диван в игровой. — А что за семнадцать и двадцать три?

— Возраст, в котором я объявлю о своей беременности, — учитель поперхнулся воздухом и согнулся пополам, сползая с дивана. — Просто в моей семье все женщины беременели в шестнадцать. То, что я пережила этот возраст, вообще шок для всех, — я по-доброму усмехнулась, вспомнив, в каком шоке была, когда впервые услышала о их споре.

— Ну вот теперь я точно уверен, что ты не сама по себе такая!

— Это как вообще понимать? — Удивилась я, незаметно стряхивая с дивана крошки трехдневной давности, а потом ногой заметая их под тот же диван.

— Ну, вот ты охренеть как на бабку свою похожа! — воскликнул он и повалился на диван. — Кстати, то есть, получается, твоему бате, — он напару секунд закатил глаза, — тридцать два года всего? — и глаза такие огромные.

— Тридцать три, — улыбнулась я, доставая из тумбы книги для подготовки.

— Пиздец, ну и семейка!

— Божьи заповеди не для вас, — мимоходом сказала я, пододвигая к дивану стеклянный столик.

— То есть?

— Не суди, да не судим будешь!

— Твой плоский юмор меня убивает.

— Юмор — не грудь, он и не должен свисать до колен. — Быстро накрыла его губы ладонью и устало вздохнула. — Оставим эту тему. — И только тут опомнилась. — Саша, какого, прости, хера, ты делаешь здесь? — Словила недоуменный взгляд. — Вали на кухню с Любой заниматься!

— Вообще-то, Громова, тебе русский сдавать! — Осуждающе сказал он, убирая мою руку и сжимая её в двух своих.

— Вообще-то, кроме твоего предмета у меня есть ещё шесть дополнительных, так что испаритесь с моей территории и не мешайте релаксировать. — И, не слушая возмущений, завалилась на диван, закидывая ноги на стол и беря в руки джойстик.