И слезу роняющим жемчужно

Жизнь кричала грубо: "Не реви!"

Вот и помню я слова твои:

"Не в чести любовь и соловьи,

Ничего доказывать не нужно,

Неудавшихся стихов не рви.

Наша радость — вписанный в окружность

Треугольник чувственной любви".

Ну а дальше как? Восстанови!

"Это символ непроизносимый,

Но немые жалящий уста,—

Так писал ты, юноша, спроста,—

Это тот орех нераскусимый,

Сердцевина коего пуста".

О юнец, святая простота,

Знал бы ты, сколь Будущее емко,

Так не раскричался бы столь громко!

Ну уж ладно, бог с тобой, живи.

Ничего утаивать не нужно,

Неудавшихся стихов не рви

И не переделывай натужно!

1922, 1972

"Дождь Подкрался неожиданно…"{443}

Дождь

Подкрался неожиданно,

Незамеченно почти,

Будто не было и выдано

Разрешения пойти.

И, препятствия возможные

Осторожно обходя,

Он петлял.

Шаги тревожные

Были ночью у дождя,

Чтоб никто не помешал ему

Вдруг по пыльному крыльцу

Заплясать, подобно шалому

Беззаботному юнцу.

1972

"Снежинка-горожанка…"{444}

Снежинка-горожанка,

Слезинка с влажных крыш,

Снежинка-гаражанка,

На фарах ты висишь.

Тебя мне даже жалко,

Снежинка с мерзлых клумб,

Снежинка-театралка

С афишных пышных тумб.

Сорвись, умчись за город,

Во тьме чтоб твой кристалл,

Попав зиме за ворот,

Как крестик, заблистал.

Крестьянка, христианка,

Языческий божок,

Под валенком хрустянка,

Снежок под сапожок.

Лети, нагое тельце,

Причастное к судьбе

Полей, где земледельцы

Мечтают о тебе,

Мерцающей на клумбах,

Перильцах и столбах

И на афишных тумбах

Седых, как И. С. Бах.

1972

Моховая{445}

Тебя

Я помню,

Моховая

[365]

,

В первоначальном естестве

От дрог и дровен до трамвая

С Охотным рядом в кумовстве.

Исчезли сани, скрылись кони,

И разве только ты сама

Вдруг объявляешься на склоне

Библиотечного холма

[366]

,

Громадой Университета

Взбираясь к Ленинским горам

[367]

,

И шпиль, блестящий, как ракета,

К соседним тянется мирам,

Хотя и здесь всё выше, выше,

Фотонно-звездною тропой,