Шрифт:
И он улыбнулся Фермети.
— Но как вы не понимаете! — вскипел тот. — Вы же описали в той своей статье — нас! Вы абсолютно точно рассказали все про Бюро и про Проект!
Андерсон некоторое время помолчал, а потом пробормотал:
— Божечки мои, нет, конечно. Разрази меня гром… Мнэ… спасибо, что сказали, мнэ…
Фермети развернулся к Тоццо и устало проговорил:
— Похоже, нам придется полностью переосмыслить наше понимание истории двадцатого века…
Тоццо непоколебимо ответил:
— Для наших целей абсолютно не важно, осознавали они себя провидцами или нет. Потому что способности у них, так или иначе, имеются.
Для него это оставалось непреложным фактом.
А вот Андерсон тем временем отошел в сторону и стоял теперь перед витриной сувенирного магазинчика.
— Интересные тут безделушки… Я бы Карен чего-нибудь прикупил — ну раз уж я здесь. Не могли бы вы… — Тут он вопросительно развернулся к Фермети. — Я бы хотел на минутку туда заскочить.
— Конечно, конечно, — сердито ответил тот.
Пол Андерсон тут же исчез в недрах магазина, а они остались наедине с только что обнрауженной проблемой.
— Вот что надо сделать, — сказал Фермети. — Нужно создать для него привычную обстановку. Посадить его, черт побери, за пишущую машинку! Нужно, чтобы он сел и написал статью о том, как звездолет теряет массу — а потом снова ее набирает. И абсолютно не важно, воспринимает ли он изложенное в статье как факты или нет. Потому что он, так или иначе, напишет чистую правду. Так. В «Смитсониане» среди экспонатов наверняка найдется пишущая машинка в рабочем состоянии. Стопка листов восемь с половиной дюймов на одиннадцать. Как вам такой вариант?
Тоццо подумал и отозвался:
— Вот я думаю, что зря мы его в магазин отпустили.
— Почему это? — изумился Фермети.
— А ведь он прав! — возбужденно замахал руками Джилли. — Андерсон сбежал — с концами! Он сказал, что пойдет подарок жене купить, а сам смылся!
Фермети смертельно побледнел и кинулся в сувенирную лавочку. Тоццо и Джилли побежали следом.
В магазине, естественно, никого не наблюдалось. Андерсон и впрямь от них сбежал.
Выскальзывая из задней двери, Андерсон подумал: врете, не догоните. Во всяком случае, прямо сейчас не поймаете.
А ему так хотелось провести здесь время с толком. Какой шанс! Будет что внукам потом рассказать…
Он подумал о дочке, Астрид, и его тут же посетила другая мысль: а ведь как-то придется возвращаться в 1954 год… Потому что там его ждут Карен с малышкой. Что бы он здесь ни нашел — возвращение неизбежно, а пребывание здесь — временно.
Однако пока суд да дело… сначала нужно найти библиотеку. Любую. И найти книжку по истории. И в этой книжке прочитать, что случилось после 1954 года.
Потому что, подумал он, я хочу знать, чем закончилась «холодная война» и противостояние США и России. А еще интересно, как там идет освоение космоса. Наверняка к 1975 году они отправят человека на Луну. А сейчас они наверняка летают в глубокий космос — черт, если у них машина времени есть, то уж звездолеты они точно сумели построить.
Впереди замаячила какая-то дверь. Открытая. Без колебаний Андерсон кинулся туда. Оказалось, что это магазин — правда, побольше, чем сувенирная лавка.
— Здравствуйте, сэр, — послышался голос, и к нему подошел лысый — похоже, они тут все лысые — человек.
Он оглядел волосы Андерсона, его одежду — хм, продавец вел себя вежливо и ничего не сказал. Но явно не одобрил увиденное.
— Чем могу помочь? — поинтерсовался он.
— Мнэ… — замялся Андерсон.
Что, интересно, здесь продают? Он осмотрелся. Кругом поблескивали какие-то странные электроприборы. Интересно, что это?
Тут клерк спросил:
— А вас, сэр, давно ли переобжимали?
— Что?! — удивился Андерсон.
Переобжимали? Это что еще такое?!
— Видите ли, прибыла весенняя коллекция: переобжиматели самых последних моделей, — сказал клерк и подошел к блестящей длинной штуке. — Да, — покивал он Полу, — судя по всему, вы немного симпатизируете интроверам — извините, сэр, не хочу обидеть, в смысле, нет ничего плохого или противозаконного в том, чтобы быть интровером.
Тут продавец захихикал.
— Просто вы, сэр, одеты уж больно странно. Наверное, сами шили? В смысле, ведь только интроверы сами себе одежду шьют. А вы ее, простите, — ткали?