– Ты рассказывал, как император Линтар пил вино и наблюдал за битвой, - подсказал Дилль.

– Датышто!
– возмутился маг.
– Император Линтар никогда вина не пил! Он вёл праведный образ жизни: за женщинами не ухлёстывал и, например, не обжирался, как некоторые.

С этими словами он кинул взгляд на сосредоточенно жующего монаха.

– Ну да, потому у него наследников и не было. Не отвлекайся!
– прошамкал Герон.
– Император сидел на походном троне и...

Видимо слова монаха указали Эрстану забытый путь повествования, и он, полуприкрыв глаза, продолжил:

– Так вот, Его Величество наблюдал, как первыми в бой вступили катапульты. Они швыряли огромные камни, которые проделывали в рядах войска некромагов длинные коридоры из раздавленных и изуродованных тел. Потом, когда одержимые приблизились, катапульты стрелять перестали, а в бой вступили таранные полки. Они врезались в армию некромагов и резали её, как горячий нож режет мягкое масло. Старые драконы - их было около сотни, защищённые кроме собственной чешуи ещё и заговорённой бронёй, шли на остриях клиньев, и их огонь сжигал врага тысячами. За драконами двигались тяжеловооружённые пехотинцы, которые зачищали освободившееся пространство и оберегали отряды лучников, сеявших колючую смерть среди одержимых. Более молодые драконы, способные подолгу летать, жгли некромагов с воздуха. Конница империи и мессантийцев начала атаку с флангов, сокрушая крылья вражеской армии. Хирды гномов и северян, следовавшие за конницей, рубили войско некромагов с таким азартом, словно находились на празднике "пьяной весны", а не на кровопролитнейшей битве. А ведь император даже не ввёл в бой магов. Да и легион Несгибаемых - императорских гвардейцев, тоже стоял в резерве.

Дилль слушал мага, представляя картину этой ужасающей бойни. Он-то прекрасно помнил, как тряслись у него колени при виде огнедышащего дракона, и какой страх обуял его тогда. Что же должны были испытать войска некромагов при встрече со старыми драконами?

– По всем правилам военной науки, враги должны были дрогнуть и начать паническое бегство, - продолжал Эрстан.
– Но у людей, лишённых души, нет никаких чувств и собственных желаний - есть только приказ хозяина. А некромаги приказали своим рабам идти в атаку. И несчастные шли, устилая своими трупами степь. Постепенно драконы начали уставать, и их огонь уже не так часто пылал над полем боя. Лучники расстреляли все стрелы и отошли. Пехотинцы продолжали рубку, но то и дело в их ряды прорывались некромаговские берсерки. Конница Мессантии разогнала левый фланг армии некромагов, но завязла в мягкой земле заливных лугов, после чего оказалась отрезанной от основных имперских сил. Обратно прорвалась едва ли половина мессантийских рыцарей.

– Да-а, это был эпический махач, - глубокомысленно качая головой, сказал монах.
– Эрстан, может, закажем ещё вина?

Маг сбился и замолк.

– Герон, не отвлекай его, интересно же!
– Дилль сунул монаху свою кружку.
– Эрстан, давай, продолжай! Ты рассказываешь так, будто сам участвовал в этой битве.

– Я просто раз сорок перечитывал книгу мастера Новальдра. Герон, держи сребреник и закажи вина, - маг достал из кошеля монету и отдал монаху.
– Так, я на чём остановился?

– Что мессантийские рыцари завязли в болотах, - напомнил Дилль, - и почти все погибли.

– Болота у нас на севере Ситгара. А там, где была Величайшая битва, болот нет. Просто мессантийцы выскочили на заливные луга, где земля ещё была вязкой после весеннего половодья, а коннице, как понимаешь, нужна под ногами твёрдая поверхность.

– Понимаю, - кивнул Дилль.
– А зачем?

– Что значит "зачем"?
– удивился Эрстан.
– Сила конницы в неудержимости удара. А если лошади вязнут в рыхлой земле, то рыцари становятся неуклюжими. Мессантийцы были знамениты своей тяжёлой кавалерией - недаром они сумели без поддержки лёгкой кавалерии и пехоты опрокинуть левый фланг некромагов до того, как достигли этих демоновых лугов. Там они застряли, и туда на помощь своим войскам пришли сами некромаги. В результате треть прославленных мессантийских воинов осталась лежать в земле, а примерно четверть обратилась в зомби и бросилась в атаку своих же товарищей.

– То есть, некромаги обратили мессантийцев?

– Да, у них это было неплохо отработано за годы прежних завоеваний. Отряды некромагов численностью по двадцать-тридцать человек садились на лошадей и ждали приказа главнокомандующего. Когда тот видел, где возникает проблема, он посылал один-два отряда в место прорыва. И пока воины империи рубились с одержимыми, некромаги подъезжали поближе и начинали обращать убитых людей в зомби. После чего мёртвые-немёртвые поднимались и уничтожали всех в пределах досягаемости.

– Подожди, подожди!
– Дилль даже головой потряс.
– Ничего не понимаю. Чем отличается одержимый от зомби?

– Ты серьёзно? Это же знает каждый солдат в Южной армии. Маркитанты, рабочие и даже шлюхи, обслуживающие вояк, это знают.

– Но я-то не служил в Южной армии и, уж тем более, не обслуживал солдат, - хмыкнул Дилль.

– Тогда запоминай - кто знает, что в жизни пригодится, - маг ткнул в сторону Дилля обгрызенным свиным ребром.
– Одержимый - живой, хотя и бездушный, а зомби - это мертвый человек, поднятый при помощи некромагии к псевдожизни. Говорят, что у зомби нет души, но есть какое-то подобие разума. Во всяком случае, достоверно известно, что поднятые действуют весьма разумно - в смысле умения убивать. Видимо, мёртвые-немёртвые обладают всеми прежними умениями живого человека - так считали лучшие маги древности, да и наши нынешние мастера согласны с этим. Представь себе отличного фехтовальщика, который не боится ран и не опасается за свою жизнь - это же настоящая машина для убийства. А поднятый маг? Он ведь и после смерти способен манипулировать магическими потоками. Уничтожить зомби можно только расчленив его - желательно на множество мелких кусочков. Вот таких, как этот.

С этими словами Эрстан достал из блюда кусок свиного ребра и помахал им. Во все стороны полетели капли мясного сока, жира и жареного лука. Дилль с трудом скрылся от этого кулинарного душа и ещё с большим трудом вернулся в исходное положение - всё-таки, каким бы кислым и разведённым ни было это вино, в голову оно било весьма и весьма неплохо. Кстати...

– Кстати, а где наш монах?
– Дилль завертел головой.
– Он же хотел ещё что-то заказать. Вот только у кого?

Мальчишка-прислужник, подогнув ноги, дрых на соседней лавке. В этот момент из кухни послышалось пыхтение, и в зале появился монах, обнявший одной рукой два кувшина. В другой руке он держал здоровенный окорок.