– И будешь сидеть, коли жить хочешь.

– А... как долго? Тапар обещал меня домой отправить...

– Ну, раз обещал, значит, отправит...

Ларррик отвечал неохотно. Забрал посуду и ушел. Анна задумалась.

Целитель куда-то исчез. Ее саму заперли в комнате без окна... Еду приносит демон в боевой ипостаси, и утверждает, что всегда так выглядит. Но... как может она быть уверена в его правдивости? Перекинувшийся инкуб похож на сарита. Комната могла находиться где-нибудь в Эстрайе. Единственное - магические светильники. Таких она в Храме не видела, но сил магов-полукровок должно было хватить, чтобы пустить пыль в глаза.

Выход оставался один - разговорить охранника. И ждать. Если это политические забавы противоборствующих партий - ей скоро сообщат.

Через неделю Анна готова была по потолку бегать. Ларррик замкнулся, односложно отвечая на любые вопросы. О Тапаре вообще молчал.

– И что дальше? Долго мне еще ждать?

– Не знаю. Как велят.

– Кто?

Сарит пожал плечами и направился к двери.

– Подожди. Расскажите хоть что-нибудь! Иначе я с глузду съеду в этой одиночке.

– А что рассказать?

– Ну, например... о саритах.

– Не умею я сказки сказывать, - демон помолчал, раздумывая, а потом с гордостью сообщил: - Мы - первенцы Лилит!

Анна сдержала ухмылку. Где-то она слышала подобное.

– Так Лилит - на самом деле ваша Праматерь?

– Да, создала этот мир. У неё было много детей... Но почему-то последыши решили, что именно они - старшие, и могут диктовать условия остальным.

– Вы про инкубов?
– начала догадываться Анна.

– Про них. Пора поставить на место этих зарвавшихся шакалов. Даже облик свой удержать не могут, в человеческий скатываются. А все туда же - о господстве над миром мечтают. Хотя чего это я... Твой полукровка вернется, он лучше расскажет. А пока - жди.

Анна упала обратно на стул. А войны-то, оказывается, не за территорию. За религию они воюют. И это куда страшнее.

Дни низались на нить однообразия. Ларррик приходил и уходил, иногда выдавал крупицы информации. Анна старалась сложить их в общую картину, но пазл не сходился - слишком много пробелов оставалось.

Наконец, явился Тапар.

Она обрадовалась ему, как родному. А целитель вошел в комнату, огляделся и по-хозяйски расположился на единственном стуле. Анна смолчала. Не до правил приличия сейчас.

– Вы уезжали?
– вежливо поинтересовалась она.

– Да, были кое-какие дела. Ларррик сказал, ему надоело твое жужжание. Тапар да Тапар. Что-то хотела?

– Вы обещали вернуть меня домой.

– Да?
– удивился маг.
– Разве? Ну, может быть. Но планы изменились. Ты останешься здесь.

– По... почему?

Кровать, на которой Анна сидела, вдруг показалась такой жесткой! И свет - ослепляюще ярким.

– Потому что инкубы снова тебя найдут. А в наши планы подобное не входит.

– В... ваши?

Подозрение насчет политических игр воспрянуло духом.

– Саритов и... мои.

– Но вы же инкуб!

– Наполовину. И я гораздо могущественнее их. Моему...
– Тапар ухмыльнулся, - господину, чтобы остаться магом, необходима прана. Мне - нет. Я сам создаю её для себя. Король, если хочет получить потомство, снова должен черпать прану... Я - нет. Правда, считается, что такие, как я, бесплодны. Но отсутствие потомства - небольшая плата за могущество. И мне интересно, по какому праву инкубы, столь зависящие о людей, считают себя достойнее остальных? Выше тех, кто может в порошок стереть их одним пальцем!

На взгляд Анны, Тапар слишком раззадорился. Словно обиды выплескивал. И лукавил.

– Ну, если бы мог что-то сделать - уже сделал бы, не так ли?

Она перешла на "ты" и понаблюдала за собеседником. Тапар хмыкнул, остался расслабленно сидеть, но прикрыл нижнюю часть лица рукой.

– Тапар, я понимаю, у вас там какие-то свои игры. Проблема в том, что я не желаю быть в них безвольной пешкой.

– Думаешь, от тебя что-то зависит?

– Не знаю. Видишь ли, у меня тоже нет пылкой любви к инкубам. Возможно, вместе мы будем действовать эффективнее?

Тапар какое-то время разглядывал Анну, словно редкое насекомое. И захохотал.

– Людской род - это нечто. Скажи, что ты можешь сделать?

– Зависит от конечной цели. Я же её не знаю.

– Ну, положим, стереть саму память об инкубах. Как тебе?

– У меня слишком мало информации о местных нравах.

– О, уничтожение целого народа не кажется тебе отвратительным?

– Кажется. Но... они чужие. И чуждые. Меня обманули, использовали. Инкубы мне слишком много должны, чтобы я об этике задумывалась.