– Не выдумывайте.

– Но так и есть. Вам с Хэрри приходилось разбираться в одиночку с тем, что касается только меня и моей семьи. Мне очень жаль.

– Вы помогали мне, – неуверенно настаиваю я, вскинув брови, – честно.

– Когда, например?

– Ну... – Чешу шею и повожу плечами. – Вы постоянно лечите меня.

– Да брось.

– Без вас я бы давно превратился в калеку.

– И почему бы это с тобой случилось? – Женщина опускает взгляд в пол и неуклюже сминает на коленях пальцы. – Потому что мы позволили тебе рисковать жизнью.

– Слушайте, давайте вы не будете так говорить. Хорошо? Я сам вмешался. И Хэрри.

– Я просто пытаюсь сказать тебе спасибо, Мэттью.

– Но вы не должны, – горячо восклицаю я и почему-то поднимаюсь с дивана, спина в ту же секунду вспыхивает от боли, но я не обращаю внимания. – Я должен пойти домой.

– Да, разумеется, – Норин тоже встает и кивает.

Она протягивает мне руку, и я недоуменно пожимаю ее. Никогда прежде мы с этой женщиной не обменивались рукопожатиями. Это странно. Я почему-то чувствую себя еще большим ублюдком.

– Вы в порядке? – Вдруг спрашиваю я. Все вечно задают этот вопрос мне. Теперь мы меняемся ролями. У меня ссадины по всему телу. А у Норин ссадины внутри.

– Да, я... все хорошо.

– Люцифер слишком просто отпустил нас, верно?

– Я думаю, у него есть на нас планы, на меня, конкретно. – Она смущенно поджимает губы и легкомысленно взмахивает рукой, будто это совсем неважно. – Ничего страшного.

– Какие планы, Норин?

– Скоро Йоль. Вот и узнаем.

– Йоль? Один из языческих праздников, верно?

– Не забивай голову, Мэттью. Я позволила Дьяволу приблизиться ко мне так близко, что уже глупо скрываться и испытывать ужас. Я готова вновь с ним встретиться.

– Но что случится, когда... – Возвращаюсь к своей любимой форме речи и неуклюже верчу пальцами в воздухе, вырисовывая только мне понятные символы.

– Не знаю. – Честно признается Монфор. – Увидим. Я лишь надеюсь, что прежде чем я встречусь с ним, мне удастся встретиться с настоящей Ари. Это все, чего я хочу.

Она кивает сама себе, а я отворачиваюсь. С настоящей Ари? Если бы.

Мы прощаемся, и я корявой походкой покидаю коттедж. На улице жутко холодно. А я в одной окровавленной рубашке. Мда. Видок у меня, что надо. Прокатываюсь ладонями по ноющим ребрам, спускаюсь с крыльца и вдруг слышу:

– Лови.

Неожиданно мне в руки летит плотная толстовка. Я едва не роняю ее, так как вполне сейчас похож на подстреленного страуса, и выпрямляюсь. Джейсон усмехается, наблюдая за моими неуклюжими движениями, а я закатываю глаза.

– Ну давай, – бормочу я, натягивая толстовку, – скажи уже.

– Что сказать?

– Что я выгляжу паршиво. Что вид у меня отвратный. Что ты там всегда говоришь.

– На самом деле, для человека, который парил по комнате, а потом вылетел в окно, ты выглядишь вполне прилично, – протягивает оборотень и приподнимает банку с пивом.

– Новая привычка? – Невесело усмехаюсь я и подхожу к мужчине.

– Да. Раз курить мне больше нельзя, буду напиваться вдребезги.

– Отличный выбор.

– В жизни нужно все попробовать.

– Верно.

Джейсон стоит, облокотившись о машину, а я откидываю назад голову. Звезд совсем не видно. Ночь мрачная и холодная. Иными словами, ночь отстойная.

– Как ты себя чувствуешь? – Спрашиваю я и отбираю банку с пивом. Делаю глоток.

– Это мое пиво.

– Я пытаюсь быть вежливым. Ответь на мой вопрос.

– Пытаешься быть вежливым, отбирая мое пиво?

Я закатываю глаза, а Джейсон забирает у меня банку, поводит плечами и говорит:

– Я никак себя не чувствую. Внутри пусто, будто Люцифер забрал не только чувства, которые я испытывал к Норин. Но и все остальное.

– Ну, может..., – с умным видом покачиваю головой, – может, все твои чувства были сосредоточены лишь в чувствах к Норин. Поэтому теперь кажется, что не осталось ничего.

– Давай без философии.

– Ты сожалеешь?

– Наверно.

– Но она ведь тебе так нравилась. Неужели ты действительно все забыл?

– Я все помню, мальчик, – отвечает Джейсон, переведя на меня темный взгляд, – но я больше ничего не ощущаю. Вот в чем разница.

Безнадежная ночь, полная отчаяния и одиноких мыслей.