Она поворачивается ко мне и шепчет:

– Дело дрянь.

Полностью согласен. Огонь приближается к моим ногам, и я чувствую, как тепло от камина нагревает воздух. Языки пламени почти достигают подошвы моих кроссовок, и, не хотелось бы нагнетать обстановку, но мне становится паршиво. Желудок сводит.

– Черт. – Порывисто дергаюсь в сторону, но так и не схожу с места, осматриваю ноги и осматриваю комнату, заполняющуюся едким дымом, а затем гляжу на Монфор. – Идеи?

Женщина сглатывает. Нервно хватается пальцами за лицо и прокатывается ладонью по вспотевшим щекам. Что у нее происходит в голове? Вокруг чего вертятся мысли? Я бы не отказался сейчас от какой-нибудь способности: контролировать воду или воздух. Меня устроило бы что угодно, лишь бы суметь выбраться отсюда, но как? Ариадна приказала не сходить с места. И до каких пор? Пока не поджаримся заживо? Неожиданно Мэри-Линетт встряхивает головой и наклоняется вперед.

– Что вы делаете?

– Я не собираюсь сгорать заживо. – Рявкает она, пытаясь дотянуться до кресла.

– Да, сгорать заживо больно.

– Не сегодня, – шипит Мэри, стиснув зубы, – и не в этом веке.

Наконец, ей удается ухватиться за край потертого, массивного кресла, которое стоит ближе к выходу из гостиной. Я недоуменно хмурюсь, а потом чувствую, как язык пламени набрасывается на мою руку, и стремительно отшатываюсь назад. Пальцы вспыхивают так горячо, что судорога прокатывается вдоль всего локтя, и я рассержено стискиваю зубы.

– Черт возьми.

– Пригнись.

– Что?

Недоуменно оборачиваюсь и замираю, увидев, как женщина легким движением руки подхватывает кресло, поднимает над полом и кидает в сторону камина. Что за...

– Осторожно!

Твою мать. Я порывисто наклоняюсь вперед, закрываю ладонями лицо и слышу, как кресло врезается в камин, заполонив проход огненным языкам. Я валюсь на пол под хруст разваливающейся мебели, прокатываюсь подбородком по половицам и щурюсь.

– Черт, – в ушах неприятно звенит, в ноздрях какая-то дрянь, – вы спятили!

– Огня стало меньше.

– Меньше? – Оборачиваюсь через плечо, гляжу на камин и нервно сглатываю. Пламя начинает медленно обгладывать кресло, будто изголодавшийся пес обгладывающий кость. И внутри у меня все от омерзения скомкивается в колючий шар из злости. – Дерьмо.

– Что? – Мэри-Линетт раздраженно сводит брови. – Теперь у нас есть пара минут.

– Вы в своем уме? Сейчас огонь перекинется на кресло и разрастется еще сильнее, он и деревянными половицами отлично подпитывался, а вы дали ему целое кресло!

– Я действую спонтанно.

– Вы действуете глупо.

Поднимаюсь на ноги, хватаюсь руками за виски и горблюсь, будто на меня свалился потолок. Черт подери, о чем она вообще думала?

– Есть другие идеи? Давай, я не против.

– Только не вздумайте разбивать окна.

– Продолжишь умничать, и я тебя вместо второго кресла в камин запущу.

Я взмахиваю руками, отворачиваюсь и думаю, что мы с ней вдвоем убьем друг друга раньше, чем за нас примется пламя. Или же...

– Вдвоем, – шепчу я, расширив глаза, – черт, Мэри. Наверху спит Хэрри.

– Я совсем... О, Боже. – Она растерянно поджимает губы и осматривает черный дым, собравшийся под потолком, поднимающийся вверх по тонким стыкам, щелям.

Почему я забыл про брата? Как эта информация вообще могла вылететь из головы?

– Он поможет нам, – неуверенно отрезает Мэри и поднимает подбородок, – Хэрри!

– Нет, стойте. Он спит, как убитый.

– Издеваешься? Он не слышал, как я киданула в камин кресло?

– У него плохо в последнее время со сном, я стащил ему таблетки с вечеринки. – Мне становится тошно от такого идиотского стечения обстоятельств. Или дело в гари, которая прожигает горло? Я кашляю, выплевывая желчь, и встряхиваю головой. – Надо подумать.

– Как его разбудить?

– Оглушить. Нужно что-то очень громкое.

– Что? – Пот толстыми струями скатывается по лицу женщины. Она смахивает его со лба, а он вновь появляется, вновь капает вниз. – Мэтт, думай скорее. Чем дольше он спит, тем больше вдыхает углекислый газ. Он может больше вообще никогда не проснуться.

– Я хорошо знаю биологию.

– Может, попытаться еще раз? Дотянутся до дивана?

Нет. Такими попытками мы лишь подкидываем бревна в костер.

Надо найти другой выход. Логичный. Правильный. Единственный.

Я расширяю глаза и быстрым движением касаюсь металла за своей спиной.

 - Точно, – в моих глазах проскальзывает нечто безумное, – браунинг.

– Браунинг? Откуда у тебя...

Я выхватываю пистолет, поднимаю его над головой и делаю несколько выстрелов.

Оглушительный звон прокатывается по комнате, от которого закладывает уши. Черт. Я моргаю, словно человек, потерявшийся в реальности, а потом стреляю еще раз. И еще.

Мэри зажимает ладонями уши, нагибается, распахнув глаза от ужаса, а я одержимо пялюсь на потолок, наивно полагая, что он развалится на части. Давай же, давай.