— Она спрашивала про социальное устройство мира, про религию, про оружие?..

Я помотал головой.

— Такие темы и рядом не лежали. Карину волновало одно: про отношения до свадьбы со своим жени… невестором.

Придумал на ходу. Но ледяная изморось страха прокатилась по лбу и затылку. Что, если и здесь найдутся свидетели-доброжелатели с чуткими ушами-локаторами и всевидящими глазами-провокаторами? «Обличи ближнюю свою и не понесешь греха».

— Карина жила с Томой. Почему с таким вопросом обратилась к тебе?

Резонно. Думай, Софочка, ядрить тебя в коромысло. Так, что-то проклюнулось:

— Не слушать ангелов. Не слушать истории ангелов. Не спрашивать о Том мире. Кто слушал, да будет вырван его язык или отсечена голова, — процитировал я по памяти. — Тома законопослушна.

— А ты? — ударило холодом.

— А у меня репутация человека, который в случае вожжи под хвост и шашни подруг закладывает, и на преемницу Верховной царицы бочку катит. Без царя в голове. Карина хотела меня взять на слабо.

— Взяла?

— Пыталась.

Разговаривать с мешком на голове не есть удобно и приятно. А что делать. Опустив руки по швам, я покорно удовлетворял жгучий интерес весьма информированной цариссы.

— Хочешь сказать, у нее не получилось?

— Хочу сказать, она не успела. Если б вывела из себя, не знаю, что бы я ей наговориллла. Но произошло то, что произошло.

Звук шагов переместился в сторону. Раздалось громко и властно:

— Благодарю воспитанницу школы Василису, прозываемую ангелом Чапой, за отвагу и истинное законопослушание. Невзирая на опасность, она не дрогнула во исполнение закона, ведь закон справедлив, когда он выполняется — всегда и всеми, наперекор всему.

— Алле хвала! — прогремело на несколько голосов так, что я утвердился в мысли: нахожусь в небольшом закрытом помещении.

— И да воздастся справедливым, — закончила Дарья, оставив в непонятках, кого имеет в виду: меня, поймавшего преступника, или себя, с честью разобравшуюся в запутанном деле и не казнившую невиновного.

Ее следующие слова были обращены ко мне:

— И последнее, Чапа. Думаю, следует упомянуть, что за слушание ангелов карают не только слушавшего. Сделай вывод. А сейчас тебя доставят в твою комнату. Отсыпайся.

Кто-то взял меня под руки. Повели. Я пытался считать шаги, что было бессмысленно: скорее всего, для разговора меня приводили в приемную Дарьи. Или в ее спальню, вход в которую вел через приемную. Просто так не попадешь.

По коридору шли странно далеко. В какой-то момент развернулись обратно. Конвоиры поняли мои нелепые потуги на шерлокхолмство. Потом снова развернули. Через несколько шагов мешок был сорван. Перед глазами — дверь в мою комнату, по бокам — два полуприсевших бойника, протянувших мне небольшой нож и быстро ретировавшихся.

Нож Аглаи. Его выхватили у меня из-за пояса при задержании. Теперь он мой. Личное имущество выросло в два раза. У меня два ножа: большой и красивый Гордеевский в ножнах и незаметный Аглаин. Я крут. У Томы вообще ничего, как у всех учениц. При случае подарю один ей. И кто бы сомневался, какой именно.

За окном светало. Нехило меня продержали в карцере. Восторженный взвизг двери, дождавшейся хозяина, разбудил Зарину. Закутавшись простыней, она метнулась к моему лежаку, вытащила из-под подушки Гордеевский нож и протянула:

— Отрежь мне язык!

Глаза-тарелки — оказалось заразно. Представив, как выгляжу со стороны, я расслабил лицо. Постарался взять себя в руки.

— Отрежь! — Девушка требовательно вложила рукоятку в мою ладонь. — Сначала из-за языка я потеряла сестру, потом чуть не потеряла тебя.

— Проблема чуть выше, — легонько постучав по виску, я постарался обратить все в шутку.

Нож отправился в ножны и обратно под подушку. Взгляд упал на лежак: тот снова находился в своем углу. Зарина отметила заминку.

— Успела отодвинуть до того, как пришли, — прыгнув смущенными глазками вниз, пояснила она. — Карина умерла сразу. Ее унесли. Кровь затерли. Меня долго расспрашивали. На этот раз я молчала. Кровь Карины еще не высохла. Не смогла я сказать им правду!

Што-о-опаный масдай. Слезы.

— Прости, — сказал я. Сил на утешение не было. — Давай позже поговорим. Меня только что подняли из карцера.

Зарина поспешно отпрянула на свое ложе. Я упал на постель прямо в одежде, завернулся, и на щитке мозга дернули вниз общий рубильник. Off. Гейм овер. Меня нет, я умер, не кантовать даже в случае цунами и ядерной войны. Со святыми упоко-о-о-й…