Шрифт:
Давно за любовником закрылась дверь, а Фрося всё сидела и сидела на кухонной табуретке, и смотрела в некуда, а точнее, вглубь своей души.
Какие у неё могут быть претензии к мужчине, он разве ей что-то обещал, дарил какие-то надежды или она, с самого начала не понимала, что связь с ним причинит ей неминуемую боль и новые душевные муки, но только совершенно другого содержания, чем те, что испытывала с другими своими мужчинами по прошлой жизни.
Боль болью, мука мукою, но она опять, если и не любима, то желанна, совершенно, точно, её тело опять ощущает на себе ласки и напор неуёмного желания мужчины, которых она так мало получала в своей уже не короткой жизни.
Ах, сиди, не сиди, а ничего уже не изменишь и менять в ближайшее будущее ей ничего не хочется, пусть хоть совместно проведённые часики, но её.
Боже мой, она хочет, хочет, хочет быть с ним и ей было так хорошо в эти подаренные Марком сутки.
А теперь другая сторона монеты - это СОНЯ... А вот с ней, встречаться совершенно не хочется.
Ей трудно было объяснить самой себе, что это страх, стыд, а может даже ревность...
В этих размышлениях она прошествовала в спальню и стала снимать с кровати пропахшее их с Марком телами, и похотью постельное бельё.
Фрося улыбнулась своим дурацким мыслям - разве я могла бы подумать ещё месяц назад, что со мной приключится такая история, что я буду вдыхать запах мужчины от своей постели и буду ждать новых встреч, и проявления сексуального влечения к своему телу...
Из этих размышлений её вывел телефонный звонок.
Фрося подняла трубку:
– Солнышко, это я... Как настроение и чем занимаешься?
– Ах, Марик, ты уже на работе...
– А, как же, куда денешься, надо одевать и обувать советских граждан, но ты мне не ответила на мои вопросы.
– Настроение нормальное для покинутой, но осчастливленной страстными ласками любовника женщины.
А про занятие даже стыдно рассказывать - перестилаю постель и вдыхаю запах твоего тела, и нашей любви...
– Фросенька, можешь злиться на меня, но я ужасно хочу оказаться на чистом белье и вынудить тебя, как можно чаще избавляться от моего запаха, запуская стиральную машину.
– Ну, это зависит только от тебя...
– Не только, не забудь с тобой живут твои дети и внучки, поэтому впредь нам придётся порой искать пристанище, подходящее время и избегать посторонних глаз.
– Марик, не надо меня ни о чём предупреждать, я ведь сделала добровольно к нашей близости первый шаг и готова ко второму и третьему, но о последнем пока думать не хочется, но на него у нас есть у обоих право...
– Фросенька, я бы не хотел, чтоб наш нынешний разговор принял серьёзный характер, мы же только вначале наших любовных отношений.
– О, это радует, значит, будет и продолжение...
– Конечно, будет, мы же теперь любовники и компаньоны в одном лице.
– А кем я тебе больше нравлюсь?
– На провокацию не подамся, тем более, находясь не в посредственной близости...
И, тут же посерьёзнев:
– Фрось, тебе же через несколько дней ехать на свадьбу сына, а у тебя есть подходящий наряд?
– У меня есть хорошие выходные вещи, мы же с мамой Кларой посещали театры и всякие званные вечера для высокопоставленных лиц, но они, наверное, уже несколько вышли из моды.
Может ещё и Анютка поедет со мной на свадьбу брата, определённо, через два дня надо будет вернуться в Москву и поискать что-то подходящее...
– Для тебя я уже подыскал, а сейчас займусь твоей дочерью, только скажи, у тебя размер обуви тридцать девятый и назови размер обуви дочери...
– Про меня у тебя, похоже, нет никаких секретов, а у Анечки тридцать седьмой...
– Всё, пока больше вопросов нет, до вечера.
глава 49
Фрося сбегала в ближайший гастроном и закупила различных продуктов для дачи.
Никогда к её добродетелям не относилась готовка изысканных блюд.
С ранней юности, начиная с жизни в родительском доме и позже, в её семье обходились простой пищей без особых изысков.
Мама Клара тоже была не привередливая в еде и поэтому Фрося никогда не заморачивалась на сложных блюдах, а часто ей это делать было просто некогда.