Михаил посмотрел на берег. Егорка уже покормил Фросю и она задремала на фуфайках, укрытая одеялом. Голова Жемчужинки лежала на Фросе, как на подушке. А Егорка сидя примостился неподалёку. "Охраняет, - сообразил Михаил.
– Ну-ну. Ох и затекает тело от такого сидения. А уснёт - ещё в воду свалится", - пожалел он брата. Но в сторожку переносить не стал. Пусть учится. Была бы мать рядом или бабка, ух они бы причитали, опекали, портили мальчишку. А Михаил только аккуратно высвободился из-под голов Змея Добрыныча, взял в машине ещё одно одеяло и накинул на Егорку.

А сам сел у костра. Караулить. С двумя детьми, да с двумя малолетними драконами-динозаврами сильно-то не поспишь. Охранять надо.

Часть вторая. Славный город

Егорка весь вечер смотрел то на Фросю, баюкавшую динозаврика, то на небо, подмигивавшее ему искорками звёзд. Звёзды рассказывали Егорке свои истории, и он всё-всё понимал. А что же тут непонятного, даже и язык такой специальный есть, чтобы со звёздами разговаривать. Астрономический. Кто знает этот язык, тому все рассказы и песни звёзд понятны. Егорка астрономический язык знал. Не полностью ещё выучил, но азбуку астрономическую запомнил и старался поскорее звёздную грамоту освоить. Иногда Егорке удавалось даже подпевать мелодиям далёких созвездий, и в эти моменты он был особенно счастлив. Так уж устроен человек, его во все времена тянет небо звёздное рассматривать и пытаться понять, что там, в тех космических краях происходит. И когда удаётся человеку это понять и свою сопричастность к огромному бескрайнему небу почувствовать, наполняет его какая-то непонятная, необъяснимая и необъятная радость. Огромная и бескрайняя, как само небо. Потому-то и стремятся люди к небу, кто как может и как умеет. И Егорка тоже тянулся к небу как мог и умел. А умел он пока немного. Зато очень старался. Книги изучал, мысли размышлял, звёзды наблюдал, карты рисовал. Звёздного неба карты. Астрономические. И на этих звёздных небесных картах Егорка видел не просто скопление точек, он эти карты как увлекательные истории читал. Астрономия - наука особенная, астрономы все немножко немножко фантазёры, немножко поэты, немножко переводчики, они со звёздного языка на человеческий целые галактики переводят. И Егорка, когда вырастет, тоже свою звёздную поэму прочитает и переведёт, чтобы все-все люди узнали, о чём Егорке звёзды рассказали.

Налюбовавшись бриллиантовыми россыпями звёзд на чёрном шёлке неба, вдоволь наговорившись с ними и намечтавшись, Егорка уснул. Он спал крепко и радостно, как можно спать только тёплой летней ночью на берегу солёного* озера, в котором плюхается динозаврик, а неподалёку сонно сопят все три головы твоего друга-дракончика. И где-то здесь рядом большой и сильный брат, с которым ничего не страшно. И Фрося, непостижимая девочка Фрося, которой на всех хватало доброты и желания помочь. Проваливаясь в сон, Егорка радовался, как он счастлив, и уснул с улыбкой, да так улыбаясь всю ночь и проспал. А утром...

А утром Егорку разбудила трель телефонного звонка. Спросонья он долго шарил по карманам, пытаясь найти телефон, потом вспомнил, что он никогда телефон в кармане не носит и тем более спать с телефоном не ложится, мама это строго-настрого запрещает. Телефон звонил и звонил, и вдруг Михаил забасил что-то сам с собой, и Егорка не сразу догадался, что Михаил по телефону разговаривает. Каждый звук разносился над озером как в громкоговоритель сказанный, и Егорка невольно подслушал разговор брата. И понял, что звонила Маруся, и что Маруся очень волновалась, и что вчера Маруся долго звонила Фросе, но та не отвечала, а когда Маруся дозвонилась до Инессы Валентиновны, то услышала очень странное объяснение - что вчера в лагерь приехал Михаил и забрал Егорку и Фросю, но скоро они должны вернуться. В утренней тишине Егорка даже мог разобрать раздававшиеся слова, которые Маруся произносила взволнованным встревоженным голосом: "Инесса Валентиновна сказала, что вы улетели. Это значит уехали срочно?"

– Нет, - честно ответил Михаил, - это значит, что мы улетели.

– На вертолёте?

– На драконе.

– А это что за марка? Это самолёт или вертолёт?

– Дракон - это дракон. Я тебя с ними познакомлю, и ты сама всё увидишь.

Но Марусю почему-то объяснения Михаила совсем не успокоили, она продолжала допытываться: - Мишенька, вы же не по санавиации улетели? У вас всё в порядке? Дети здоровы? Ты здоров?

– Всё в порядке, - заверил её Михаил.
– Все здоровы.

Он помолчал немного, прислушиваясь к Марусиному голосу, а потом спросил: - А почему у тебя там лошади? Ты где сейчас?

И почти не удивился, когда услышал ответ.

– На конезаводе. В Редкой Дубраве.*

– Как в Дубраве? А мы на Кулундинском. Со стороны Знаменки.

– Я сейчас подъеду.

И действительно приехала! Михаил опомниться не успел, как жёлто-одуванчиковая "Нива" показалась вдали, съехала с дороги и уверенно попылила по солончаку, напрямик к озеру. Фрося проснулась и уже бежала навстречу: "Маммаруся, маммаруся!". Михаил и Егорка тоже обрадовались. А вот Змей Добрыныч восторга не испытывал.

– Маммаруся, Маммаруся!
– скривился он.
– Тьфу! Псину свою блохастую привезла небось. Вечно её с собой всюду таскает.

– Не таскает, а возит по работе. Найда - боец спасотряда. И ничего она не блохастая, - защищал Егорка.

– Зато зубастая и клыкастая, - сердито произнёс дракончик.
– Щас как кинется на меня, и полетят клочки по закоулочкам.

– Точно!
– испугался Егорка.
– А что же делать?

– Чаво делать, чаво делать?
– проворчал Змей Добрыныч.
– Первым делом Жемчужинку успокоить. Она ж малёхонькая ишо, испужается и занырнёт в это озерище громадное, ищи её потом.

И он поковылял к озеру.

Егорка хотел пойти с ним, но решил не мешать Добрынычу разговаривать с Жемчужинкой. Всё равно Егорка их языка не понимает. И ещё мальчику подумалось, что дракончик очень соскучился по своим драконьим ровесникам, пусть даже динозавровым. Какими бы они ни были друзьями, но люди - это люди, а драконы - это драконы. И, наверное, Добрынычу давно хотелось с кем-то поболтать на своём драконьем языке, поиграть в драконьи игры и пожить обычной драконьей жизнью. Горный Змей, конечно, тоже дракон. Но он уже немолод, с ним сильно не поиграешь, он степенный, всегда делом занят. А с Жемчужинкой Добрыныч вчера светился от счастья, Егорка никогда его таким не видел, даже когда они Горного Змея нашли. "Мал ты ишо", - сказал вчера старый дракон. И правда, мал. Егорка смотрел, как Змей Добрыныч стоит у кромки воды и щебечет с динозавриком. Показалось Егорке или нет, что синяя мордочка расплылась в улыбке? Смешит её там дракончик, что ли? Егорка не стал за ними подглядывать, а развернулся и пошёл к подъезжающей "Ниве".