Потом они удалились в шатер: зачатие детей было частью ритуала, и невидимая толпа начала первый из радостных свадебных гимнов. Аки опять не прикасаясь снял ее вуаль, и, не торопясь, расстегнул ленту за лентой. А потом будто прохладный приятный ветер погладил тело Лереми. За ветром пришло ощущение ласковых теплых ладоней на груди и бедрах.

– Эй, а тебе самому это нравится?
– тихо спросила зардевшаяся Лереми.
– Ты сам... чувствуешь что-нибудь?

– А ты меня видишь?

Она повернулась так, чтобы ее незрячие холодные глаза согрелись в сиянии его глаз:

– Вижу. Иначе, чем раньше, но так же ясно.

– И я чувствую иначе, но так же сильно. Просто, - он грустно помолчал, но договорил.
– просто я САМ уже очень неловок.

Второй из череды свадебных гимнов, самый откровенный по содержанию, разнесся над площадью и придал девушке смелости. Лереми ласково засмеялась, и уселась к Аки на колени, легко перехватила его ладони, положила себе на талию:

– Я лишила тебя возможности посмотреть в мои зрячие глаза на свадьбе. Прости, - тихо сказала она.
– Но ты, пока это возможно, не лишай меня своих объятий.

Теперь в темном мире вечной ночи, в разрушенном и наполовину ушедшем в Ничто мире у неё появилась надежда. Она была как огонёк в руках: подними над головой и осветится путь для всей Сенты на много акатов вперед. И даже весть о прибытии огромного корабля чуждых не поколебала белое пламя надежды Лереми.

В этот же акат прибытия новых землян на Сенту Осан созвал совет. Лереми появилась там одной из последних, и пока шла коридорами дворца по старой, зрячей еще привычке прищуривалась – кажется, она вся по рукам и ногам опутана нитями лжи присутствующих... Несомненно, здесь от Лереми что-то скрывали!

Осан встретил ее у дверей зала.

– Надеюсь, ты правильно меня поймешь, среброликая, - сказал он. – Ты ученица Деалы, поэтому значительную часть сведений о планах темной стороны совет скрывал от тебя. Нам нужно было убедиться, что наставница не передала с тобой какие-либо сюрпризы. Но мы убедились, что ты чиста от чужого внушения. Теперь ты можешь узнать то, что знаем все мы.

Он повел Лереми в зал. Группа среброликих, собравшаяся у окна, при виде их расступилась, открыв высокую, очень прямую и широкую в плечах фигуру в знакомом красном костюме и маске на лице, оставляющей открытыми только глаза. Землянин! Лереми вскрикнула:

– Шелтон?! Нет, это не он... Кто это?

– Успокойся, среброликая. Я пришел сюда, чтобы помочь вам, - сказал землянин. Знакомо монотонный, но ни разу не слышанный голос. Не Шелтон.

– Как давно он здесь? – спросила Лереми Осана. Ответил опять землянин:

 - Я видел гибель светлой стороны Сенты. И искренне хочу вам помочь.

– Земляне одержимы местью джийанам… - начала было Лереми, и осеклась. Вспомнилось пророчество Деалы:

«Землянин погубил Сенту, землянин и возродит ее!»

– Что ж, я рада, что наконец-то увидела тебя, новый чуждый, - мелодично пропела Лереми. – Твое присутствие распутывает многие сложные переплетения путей в прошлом и будущем. Но что ты скажешь о своих соплеменниках на светлой стороне Сенты? О тех, кто поддерживает первого чуждого? Друзья они тебе или враги?

– Враги, - коротко сказал землянин, и Лереми улыбнулась под вуалью:

– Тогда мы сработаемся, - сказала она.

Джийя

Дин, определенно, не хотел больше слышать реплик о голоде и прочих потребностях пленницы, и проблему решил оперативно и в джийанском стиле. В космопорт Мегре он явился с большой белой коробкой в руках, а в корабле нажал на ней какую-то кнопку, и коробка увеличилась вчетверо. Получилась комнатка, вроде чулана. Как объяснил Дин, эта капсула предназначалась для перевозки артеанцев - разумных существ из далекой звездной системы. Джийане увлекались их искусствами - пением и танцем, поскольку собственных у киборгов не было... Капсула представляла собой автоматизированый, с минимумом удобств, но все же домик, с регенератором воздуха, душем, монитором и даже аптечкой. Поэтому Тая быстро сменила первый гнев при виде этого «гроба» на милость, и, обмазавшись гелем от ожогов, объевшись очень густой и несоленой артеанской кашей, завалилась спать.

Она проснулась, когда кораблик вновь покидал гипер, от гула проплывавшего мимо по своим делам огромного крейсера. Убрала выдвижную, из мягкого пластика постель в стену, умылась и позавтракала - все почти, как на «Красавице», только родных тут не было... И все еще не верилось, что она теперь долго, возможно, никогда не увидит ни Дэна, ни Капу, ни Каса, ни даже Ала. А Эля... Эля словно бы незримая была рядом, Тая чувствовала поддержку сестры. Хотя чего тут удивительного? Ведь они всегда будут вместе, всегда - двое, сколько бы парсеков их не разделило. И даже жуткий джийанский киборг не сумеет их разделить, не сумеет сделать так, чтобы Тая перестала ощущать нить к Эле...

Вспомнив о жутком киборге, Тая надела ужасно давящую на лоб и щеки «сенторианскую» маску и вышла из капсулы. Обзорное стекло ремонтника целиком заняла еще одна серо-желтая планета, близнец Мегре. «Интересно, в империи Джийи есть зеленые миры?» - подумала Тая, и, почувствовав отрицательный ответ на этот вопрос, вздохнула.

Ее вздох услышал киборг за штурвалом, обернулся. Тая судорожно сглотнула и пожалела, что вышла из капсулы. Жуткий спутник вызывал у нее приступ паники каждым своим движением. Она крепилась, как могла, но каждый раз, глядя на эту движующуюся гору и по отдельности смертоносных деталей, у нее язык приклеивался к гортани от ужаса и мелко тряслись руки и ноги.