– Лишившихся тела? Как это?

– Ладно, оставим пока виртуалов. Когда сюда прибудет «Красавица», я просто познакомлю тебя с жителями виртуальности лично. Поговорим про родное и чуждое, я ждал этого вопроса. Ибо Сента представляется мне столь же удивительной, как тебе Земля. У всех высокоорганизованных существ, населяющих Землю, есть особая система органов, тканей и клеток. Она называется иммунной, а ее назначение - оберегать организм от чуждого. Из-за нее мы не можем объединяться с мельчайшими, как делаете вы, когда пьете зелья. Она просто убьет всех мельчайших, а если не убьет их - уничтожит организм. Для вас процесс взаимодействия вашего тела и мельчайших - преображение, а для нас болезнь. Мы зовем это: инфекция.

– То есть, для вас на Земле нет родного? Совсем?

Шелтон призадумался, скорее, для вида, почувствовав какое-то сакральное волнение собеседницы.

 - Да, у нас нет родного в том виде, в каком понимаете это вы. И чуждого нет. Вместе с иммунной системой мы получили инфекционные болезни, впрочем, и вы платите за свое преображение. Так, мельчайшие из зелья среброликих, бесконтрольно размножаясь в организме, постепенно уничтожают органы чувств, а из зелья всемогущих - разрушают спинной мозг, приводя к полному параличу.

Сенторианка опустила лысую голову еще ниже:

– Но ведь сейчас Земли нет. Ты говорил, она погибла. Как она стала ничто?

Он прикрыл глаза... И сейчас же перед внутренним взором отчетливо явились лица команды реалов, ступивших на Землю спустя двести сорок шесть лет с начала экспедиции. Лера и Ли-Энн плачут, Эмма прижимается к нему, он не видит лица жены, но чувствует боязливую дрожь ее тела под голографическим платьем. Антон кажется спокойным, но губы, сжатые в узкую полоску, словно вытесаны из камня. И Дерек также - с этого дня он забудет об улыбке. А Шелтон надевает маску для связи с виртуалами и...

Выжженные поля и темное от ненависти, будто также прошедшее сквозь волну огня, лицо Джада...

– Земля не стала ничто, Кейла. Но по ней прошлись волной огня джийане. Иная раса, раса врагов. Это была война механизмов, и наши машины оказались слабы против их.

– Ты говорил, они могут прийти на Сенту.

– Не бойся. Сента их встретит лучше, чем Земля. У вас нет сложных механизмов, но есть отличное биологическое оружие. Джийан растворит море ничто, как все чуждое.

– О!
– Кейла вдруг вскочила, в волнении зашагала по шатру.
– Ты говоришь, что они точно придут?! Надо срочно сообщить это среброликим!

– Успеем, - он тоже встал, подошел к ней, осторожно взял за слабые запястья.
– Я подготовлю Сенту к их приходу. Помогу вам.

Кейла дернулась, вскинула голову, и он опешил, не найдя во взгляде сенторианки знакомой робости. Была другая стена. Недоверие. Девушка тяжело дышала, в ее позе чувствовалось напряжение.

– О тебе я тоже скажу среброликим! Как бы ты ни был осторожен, ты чуждое. И... и... ты говоришь, сюда прилетят еще земляне, кроме тебя? И эти... виртуалы? Нет, нельзя! Мир сейчас и без вас балансирует на грани!

– Кейла, - он вновь ухватил ее за запястья, и теперь она не подалась назад, а прижалась, жадно вдыхая его запах. Белесый туман заволакивал глаза распознавательницы. Она видела чуждое, которое должно быть уничтожено...

– Кейла, перестань!
– прикрикнул Шелтон.
– Мы уже говорили. Я не опасен! Я помогу вам.

Сенторианка покачивалась, еще не до конца придя в себя.

– Как?
– она засмеялась.
– Ты прекрасен, ты велик, ты мудр. У меня голова кружится от одного взгляда на тебя, но ты погубишь Сенту. Мне жаль твою Землю, но, думаю, вы виноваты сами. Вы не называли свой мир родным, потому и потеряли его!

Шелтон поднял ладонь, призывая собеседницу к молчанию. Ладонь дрожала, он с трудом сдерживался, чтобы не ударить горбатую пигалицу. Подобные обвинения выводили его из себя.

Кейла замолчала, слегка испуганно. Шелтон уселся на складной стул и скоро и эмоциями и мыслями сумел отрешиться от сенторианки. Он вспоминал недавний разговор с Джадом, размышлял, что стало причиной резкого молчания виртуала, и гадал, прилетит ли сюда «Красавица». Без земного корабля, без его сумасшедшей хранительницы его план на Сенте обречен на неудачу…

– Вы совсем ничего не рисуете на коже? – робко нарушила молчание Кейла. Видимо, этот вопрос терзал сенторианку давно. Шелтон улыбнулся:

– Если дать маленькому землянину краски и время, он нарисует на себе всё, что угодно. Моя дочь Капа однажды так разукрасилась, что Дэн не узнал ее и испугался, заплакал. Есть ещё татуировки. Это такие тонкие рисунки черной тушью...
–

Но, разглядев, что расматривает сенторианка на боку робота, Шелтон вскочил с гневным окриком. Кейла случайно включила встроенный в разведчика монитор, и тот воспроизводил последнюю запись, что Шелтон просматривал перед визитом распознавательницы. Запись сверхважных экспериментов на первой базе!