— Да, – подтвердил я.

— Вот и чудненько, — потёр руки Джеймс, — В начале 2017 мы досрочно останавливаем одну линию СПГ в Западной Австралии – у них газ закончился. Оборудование оплачено полностью, но выработало ресурс на пятьдесят процентов. Демонтируем один детандер, привезём к вам в Ново-Холмск. А что касается вашего монстра – я найду, куда его пристроить.

— Монтаж и демонтаж тоже стoят денег. Получим ли мы бюджет на капитальные?

— Сначала, прикинем техническую осуществимость проекта, а бюджет станем клянчить позже. Если цена газа попрёт, зелёных фантиков напечатают достаточно.

— Есть ещё одна проблема. По договору о разделе продукции, НХЭЛ должна обеспечивать местным потребителям пятьдесят миллионов кубических футов в день. Действие договора истекает в 2042.

— Всего-то пятьдесят миллионов? Какое там население?

— Почти два миллиона человек.

— С прекращением нефтегазовых проектов, к две тысячи тридцатому половина уедет на Большую Землю. Оставшиеся? Пускай дровами топят. Или говном коровьим, — Он задорно подмигнул и отправил в рот ещё один кружок картофеля. Перечитал надпись на пакетике, — Доктор сказал: нельзя много соли.

— Ново-Холмск – почти Арктика. Никаких дров не хватит.

— К 2030, у русских будут термоядерные реакторы. Мы-то с вами нефтяники, а не ядерщики. Надо выжать из Пинежского всё до последнего цента, а местные потребители – перебьются! Когда вы улетаете в Россию?

— Послезавтра рано утром.

— Отлично! Завтра после пяти – милости прошу в мой офис. Посидим вместе, выдадим черновые предложения по переоборудованию вашего СПГ. Со следующей недели подключим специалистов.

Примерно в шесть вечера, водитель высадил меня у парадного подъезда отеля. Неожиданно в кармане завибрировал телефон.

— Доброе утро, Сандра!

— Добрый вечер, Эндрю! Как там вчерашний день в Хьюстоне? — качество линии отличное, и только небольшая задержка подсказывала, сигнал летит через спутник на геостационарной орбите. В Ново-Холмске уже было «завтра», утро вторника.

— Что-то срочное, Сандра?

— Нет… — Она запнулась, — Эндрю, разрешите мне отпуск на две недели?

— Сейчас не очень удобно. У меня для вас – хорошие новости. Во-первых, отключение одной линии СПГ утвердили. Во-вторых, ваш технический коллега в холдинге нашёл подержанный детандер за полцены! Будем модифицировать первую линию!

— Да, хорошие новости… Но мне всё равно нужен отпуск. У меня мама… В больнице! Я уже купила билет: через Сеул в «Схипхол». Хотя бы неделю?

— Ваша мама – в больнице? С этого надо было начинать! Конечно, летите немедленно! Берите две недели, или сколько потребуется. Заявление на отпуск – пошлёте мне по электронке.

— Спасибо, Эндрю, — разговор отключился.

Во вторник вечером я сидел в просторном кабинете Джеймса Томсона на тридцать первом этаже и приводил в порядок полтора десятка слайдов, изготовленных за прошедший час. Здание безлюдно. Вентилятор долбил лопастями застойный воздух. Помогало плохо. Неслыханная вещь в Хьюстоне – отключать кондиционеры после пяти вечера! Я слышал, в Японии кондиционеры выключили совсем, чтобы экономить электричество после аварии Фукушимы. Несмотря на стекавшие под сорочкой капельки пота, я был в приподнятом настроении. Я же обещал Рэнди, порешаю проблемы Пинежского! Ещё одно небольшое усилие, запустим модификацию завода, и можно два-три года наслаждаться относительно спокойной жизнью. Далее: новое назначение, новый проект! Прощай, Пинежское, до свидания, Ново-Холмск! Ковбой ускакал в закат.

До отеля я добрался только в десять вечера. Ужин заказал в номер: грибной суп, спагетти карбонара и «Кровавую Мэри». Силы воли хватило на пять дней, можно дать себе передышку!

Разбудил меня телефонный звонок. На полированной поверхности тумбочки подпрыгивал «айфон». Экранчик высветил: «Геннадий Сусанин».

— Мистер Смайлс? Вы один? Дело конфиденциальное!

— Конечно один… Чёрт возьми, Геннадий! — я взглянул на светящиеся циферки вмонтированного в тумбочку электронного будильника, — Вы в своём уме? Два утра!

— Извините, но вопрос ждать не может. У Сандры Клейн мобильник выключен, и никто в московском офисе сегодня её не видел. Она не звонила? Как прошло совещание?

— Какое совещание?

— Презентация в Комиссии по запасам?

— В какой ещё Комиссии? Сандра не в Москве. Вчера взяла отпуск на две недели и наверно уже улетела в Нидерланды.

— Она попросила отпуск?

— Да. Семейные обстоятельства.

В динамике несколько секунд стояла тишина, даже статики не слышно. Я поглядел на экранчик: звонок подключён. Наконец, телефон выдохнул: — Мистер Смайлс, не могли бы вы сказать точнее: что за семейные обстоятельства?

— Вы знаете правила, Геннадий. Личные обстоятельства сотрудников – не обсуждаются.

— Я настаиваю, сэр!

— Хорошо. Я вам этого не говорил. Мама Сандры попала в больницу.

«Айфон» разразился эмоциональными восклицаниями по-русски, насколько я уловил по паре знакомых слов, – нецензурными.

— Да что с вами, Геннадий?

— We're fucked[76], Эндрю, — перевёл сам себя начальник Юридического отдела.

— Да что же? Говорите толком!

— Толком? Ну слушайте. Мама у доктора Клейн – не выходила из психбольницы уже лет пять. Я полагаю, Сандра просто соврала. Рано утром во вторник, у вас в Хьюстоне был ещё понедельник, мне звякнули из Москвы. Обойдёмся без имён, но источник надёжный. Есть данные, скоро НХЭЛ в госуправление возьмут.