Спустя несколько метров машина остановилась. От покрышек поднимался дым, по салону пополз мерзкий паленый запах от раскаленных тормозных колодок, но моя кровь была горячее — молотящее сердце гоняло ее с сумасшедшей скоростью, словно готовя тело к последней и решительной схватке. Пульс, наверное, достиг отметки в сто восемьдесят ударов в минуту, что для давно не тренировавшегося человека очень опасно.

Голова странно потяжелела, в ушах зашумело, а у глаз как будто бы сбилась настройка резкости. Все вокруг сливалось и слипалось, лишенное привычных очертаний, от в очередной раз затянувшегося тучами серого неба до серой же приборной панели и торпедо.

— Я его уже видел, — возвестил Томаш сдавленным голосом, первый нарушивший тишину.

— И я, — заявил Леха, утирая рукавом вспотевший лоб — шок благотворно на него подействовал, он внезапно понял нашего польского товарища без перевода. Хотя, в данном случае Томаша понял бы любой русский и славянин вообще.

Наталья сидела, ни живая, ни мертвая, и не могла проронить ни слова.

— И мне его лицезреть доводилось, — признался я и уронил голову на руль — к счастью, поплохело мне лишь на мгновение, я уже чувствовал себя лучше. — Не поверите — во сне.

— Отчего ж не поверю, — усмехнулся Леха. — Не далее, как вчерашней ночью.

Перевел Томашу, тот кивнул.

— Да, и я встречал его во сне, причем дважды.

— Чертовщина, — задумчиво проронил Леха, глядя вперед. — А ведь я тебе говорил, что предчувствие нехорошее, а значит… Мля, приплыли.

Навстречу из-за подъема вынеслись две машины — здоровенный ленд крузер и угловатый гелендваген.

— Не уйдем, — сразу предупредил я. — Сидим тихо, как мышки. Может, проедут мимо.

Ага, щас. Наша машина стояла аккурат посреди дороги, у всех на виду, не заметить ее невозможно, а в таких джипах вряд ли ездят чуткие и отзывчивые люди. Родители Томаша были исключением, но правила никто не отменял. Да, а еще я не выключил фары. Да и когда я должен был это сделать? Соблюдать светомаскировку я и не думал, совсем забыл о том, что лучше передвигаться скрытно.

Гедендваген встал нос к носу с нашим субару. Номер был польский, и я не знал, радоваться или горевать. Пока я размышлял об этом, ленд крузер перекрыл выезд сзади.

Леха недвусмысленно направил калашников водителю гелендвагена в лоб. Тот рассмеялся, запрокинув голову, открыл водительскую дверь и вышел наружу. К нему присоединилось шесть крепких, подтянутых ребят, кто в спортивных костюмах, кто в натовской форме, купленной в популярных нынче милитаристских магазинах. Хотя, скорее они это барахло тиснули из «склепа», вон, все новенькое, с иголочки.

Трое с винтовками, двое с пистолетам, один, водитель тойоты, — с пустыми руками. Переговорщик. Высокий, крепко сложенный, бритый и уверенный в себе, с огромным и ровным носом, какой мы представляем себе у грузин, существующих только в наших стереотипах. Я зачем-то подумал, ну куда, куда человеку такой напильник, и едва не издал дурацкий смешок — от нервов, наверное. Хорошо, что удержался, поляки на шутки точно настроены не были.

Переговорщик подошел к водительской двери, я опустил стекло, вопросительно посмотрел ему в глаза и нарвался на жесткий колючий взгляд.

— Вы откуда и куда?

— Из Гдыни, — ответил Томаш с заднего сиденья — молодец, сообразил, что инициативу лучше взять ему.

— В Германию едете?

— Да, в Германию.

— Ясно, — кивнул переговорщик и внезапно обратился ко мне. — А ты-то че молчишь, чмошник?

В его глазах сверкнул недобрый огонь. Такой вопрос застал меня врасплох.

— Я..? А что? Едем в Германию, и что с того?

— А то, что ты не наш, — со злой улыбкой покачал головой переговорщик и спросил Томаша. — Что, земеля, кацапы вас повязали и куда-то везут?

— Нет-нет! — горячо возразила Наталья. — Мы сами с ними едем.

— Да? А откуда ты? — этот вопрос вновь был адресован мне. — Беларусь, Украина, Россия?

Самым безопасным вариантом была Беларусь — к ней у поляков, кажется, личных счетов нет. Украина тоже могла бы сработать, тут уж либо пожалеют и приголубят, либо башку открутят. Эх, и зачем я сказал правду? Наверное, потому что вру плохо. Попадусь на лжи, и тогда выкрутиться уже не выйдет, еще утяну кого за собой.

— Россия.

— Так, вышли оба из машины. Вообще, все на выход, — махнул рукой переговорщик и отступил назад.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться. А что, прикажете кидаться в драку? Хотя, если будут убивать, то можно попробовать хоть как-то им нагадить напоследок, чтобы наши жизни не остались отнятыми совсем уж безвозмездно.

— Оба русские? — Переговорщик спросил меня, кивая на Леху.

— Да.

Я старался не отводить глаз от лица переговорщика, не увиливать от его тяжелого взгляда. Леха держал палец на спусковом крючке автомата, привычно наклонивший голову немного вперед и весь подобравшийся.