Терри и Керстин подбежали к военным, когда в Рамштайн-Мизенбахе только-только начался хаос. Солдаты, непонимающе переглянувшись, пожали плечами и помогли парочке перебраться через баррикаду, а потом изготовились к стрельбе. У них был четкий приказ никого не впускать, а вот запрета на побег из лагеря им никто не давал. Наоборот, меньше народу — больше кислорода, так что тикайте, хлопцы, швидко-швидко.

Терри уже прекрасно понял, что просто вырваться из городка недостаточно, нужно немедленно убираться отсюда к чертям собачьим как можно дальше. Но машина осталась слишком далеко, бежать в обход через лес, рискуя попасть под шальную пулю, казалось глупым. Слишком большой крюк, проще сбежать из гиблого места на своих двоих, а потом уже поискать машину.

В лагере начали конкретно постреливать, причем короткие очереди хлестали все ближе и звучали все громче, равно как и крики. Ушедшие в молоко пули пропороли густой кустарник возле баррикады, и ребята в панике заметались, прижались к ней спинами, думая, что же делать дальше. Обратно не полезешь, убьют, да и кому в голову придет лезть в захлопывающийся капкан? А убегать прочь по дороге боязно — неточные выстрелы вполне могли оборвать жизнь, и без того каждый день, без всякого преувеличения, висящую на волоске.

Оглядываясь по сторонам в который уже раз, Терри вдруг заметил солнечный блик, пробежавший по какому-то предмету в траве, недалеко от перегороженной дороги.

Под аккомпанемент пальбы и истошных воплей, за считанные минуты охвативших весь Рамштайн-Мизенбах, Терри, пригибаясь, быстро преодолел дистанцию в полсотни ярдов, спустившись по склону и оказавшись рядом с тем местом, откуда ослепительно и маняще сверкнул солнечный зайчик.

Он сначала не поверил своим глазам, но приближающийся со стороны города гвалт сделал его решительнее. Терри поднял крохотный скутер в стиле ретро, но, несомненно, почти новый, и погнал его обратно к баррикаде, так же быстро. К счастью, ни одна капля шального свинцового дождя его не задела.

На лице Керстин зажглась надежда, а когда Терри кивком указал ей на оставшийся в зажигании ключ, девушка и вовсе не удержалась от победного вскрика, почти неслышного в рвущейся из лагери какофонии, впитавшей в себя крики боли, злобы и рокот автоматов.

Судьба смилостивилась над парочкой, и пару минут спустя они притормозили на крутом холме, чтобы оценить масштабы трагедии — вид с возвышенности открывался донельзя живописный, пусть и пугающий. Пессимистичные ожидания Терри сбылись — возвращаться в лагерь смысла нет и никогда не будет — стреляли там и сям, инфекция охватила весь городок, как будто заражен был не один врунишка, а, по меньше мере, два десятка ему подобных, и все они, как хорошо обученные диверсанты, прибыли одновременно с разных направлений.

Терри снимал все на видео, одной рукой держа руль скутера — с этим транспортом он был хорошо знаком благодаря старшему брату и летним денькам в деревне и сейчас не хотел полностью слезать с седла, готовый в любую секунду тронуться и уйти в отрыв от зомби. Кто знает, вдруг они и здесь, поблизости колобродят?

Солдаты разобрали одну из баррикад — как раз ту, что выходила на огромный импровизированный паркинг в чистом поле, где Терри и Керстин оставили джип. Затем бойцы покидали мешки на место, точными очередями отбили натиск идущих по следу зомби, прыгнули в спешно подъехавший со стороны базы грузовичок и были таковы.

Догадываясь, что будет дальше и совсем не испытывая желания наблюдать подобное, Терри все же не мог оторваться и продолжал снимать. Он снимал, даже когда в небе показались бомбардировщики, и павший под натиском зомби Рамштайн-Мизенбах превратился в громыхающее взрывами огненное море и утонул в оранжевых раскаленных волнах. Взрывы оказались мощными, и земля зашаталась даже под ногами у ребят. Весь холм, казалось, трубно запел.

Почему военные, успешно зачистившие город в первый раз, не повторили своего успеха? Почему быстро сдались и отошли? Конкретного ответа у Терри, разумеется, не было, но что-то подсказывало ему, что на то имелся приказ сверху. Приказ, однозначно имеющий под собой серьезные основания. Возможно, жизни этих беженцев государству и НАТО больше были не нужны.

Скутер протянул долго — топлива оказалось достаточно до самого Дормагена. Да-да, ребята поехали обратно в Дюссельдорф, а куда, собственно, им было еще ехать?

Самое интересное, что на возвращении настаивал Терри, а не Керстин. Она вообще все эти два долгих дня в лагере была сама не своя, да и сейчас, в полдень четырнадцатого мая, по-прежнему оставалась немногословной и какой-то подавленной, что ли.

Тогда, после побега из лагеря, скутер начал кашлять и чахнуть от нехватки топлива возле так кстати подвернувшейся АЗС. Электричество подавалось из резервных генераторов, и бак заправили без проблем — Терри даже бросил в багажник запасную пятилитровую канистру, раздобытую все там же, заполнив все небольшое пространство под сиденьем.

Кроме того, заправочная станция оказалась превосходным наблюдательным пунктом — на втором этаже находился комфортный зал ожидания, поскольку в пристрое располагался небольшой автосервис, и вид из окон выходим аккурат на Дормаген, крохотный городок в подбрюшье Дюссельдорфа.

В этот же день, оставив Керстин на АЗС одну, Терри оперативно смотался в Дормаген на новом двухколесном друге, одновременно осваивая управление скутером — ему все больше нравился этот маневренный и легкий малыш, которому не страшны ни завалы, ни пробки, ни даже торная раскисшая дорога.