— Что ж, начнем с тебя, — он кивком указал на Семена, совершенно растерянного, переводящего затравленный взгляд с араба на Виктора.

Монетка взлетела вверх и приземлилась в сухую морщинистую ладонь. А ведь ты уже немолод, папаша, так откуда в тебе столько дерьма?

— Орел. Теперь ты.

Виктору выпала решка. Все решалось в заключительном раунде. Терри же лишь не сдержал облегчения, и Виктор не судил его, у самого реакция была бы точно такой же.

Вновь выпала решка, и очкарик, довольный собой, встал на ноги и похлопал Семена по плечу, отчего тот скривился и с трудом подавил стон боли.

— На моральные приготовления полчаса, мы за ним зайдем, — это было адресовано Виктору, как переводчику.

Засим араб откланялся, и Виктор принялся спешно объяснять Семену, что того ждет. Каким-то чудом разноцветное лицо Семена, на котором преобладал синий и его оттенки, сделалось пепельно-серым, а сжавшиеся в полосу губы почти исчезли. Когда Виктор закончил с кратким пересказом, Семен сразу же ответил:

— Нам надо убираться отсюда, как угодно, но надо.

— Это точно, — кивнул Виктор. — Предложения? Идеи?

— Да тут даже дверной ручки нет, чтобы эту гребаную веревку перепилить, — раздраженно сказал Терри. — Вообще ничего, пустота!

— Вообще-то нет, — тихо проговорил Семен. — Если я не ошибаюсь, нож у меня по-прежнему во внутреннем кармане ветровки.

Поглядев на выпучившего глаза Виктора, Семен решил предотвратить переход удивления и возмущение и добавил:

— Я вообще-то в отключке был, звиняйте, братцы, говорить не мог. Только это, сразу говорю, ножик не слишком острый и не слишком хороший. Так, обычный, перочинный, годится, чтобы бутылки открывать.

Виктор перевел Терри, тот оживился, однако поспешил предупредить:

— Вы б так не радовались шумно.

— Думаешь, эти чучмеки понимают русский? — усмехнулся Виктор, чувствуя, как он немеющему телу расходится адреналин и бодрит каждую мышцу, а сознание наполняет воодушевление. — Семен, показывай, где что.

Виктор подполз к Семену, стараясь двигаться бесшумно. За дверью пересмеивались их охранники, судя по голосам — молодые, лет двадцати или чуть старше. Как всегда бывает в таких случаях, накатил испуг — а вдруг возьмут да и зайдут сюда, просто для проверки? Да нет, вряд ли, им до пленных и дела нет, уже наигрались, наиздевались над безоружными. Сидящие в подвальной камере зачуханные пленники могут получать только в том случае, если сами напросятся.

Зубами Виктор с третьей попытки опустил молнию драной и грязной куртки Семена так, чтобы увидеть тот самый карман. Металл китайской «собачки» резанул и холодным эхом пробежал по зубам, заставив поморщиться.

— Твою мать, ты этот долбаный карман еще и на липучку застегнуть умудрился? Ну, кадр.

— Скажи спасибо, что хоть тут замка нет, — недовольно буркнул Семен, немного обидевшись.

Вместо благодарности Виктор ткнулся в Семена головой, как медвежонок в медведицу, и опять же зубами открыл карман. Наверное, со стороны выглядело все странно и смешно, но, разумеется, Виктор плевать хотел на все это, а Семену с разваливающимся от каждого движения телом было совсем не до шуток.

Виктор быстро и ловко выудил нож, а затем сунул его в руки Семену. Тот щелкнул кнопкой, выпустив небольшое лезвие, и яростно запыхтел. Виктор все пытался посчитать, сколько времени понадобилось Семену на освобождение, но не мог сосредоточиться, то и дело отвлекаясь на дверь. В этом, правда, никакой необходимости не было — наблюдение за входом вел Терри, напоминающий неподвижным пристальным взглядом варана на охоте или статую-горгулью.

— Есть! — тихонько воскликнул Семен, сдобрив ликование искрометной порцией забористого мата, заставив Виктора удивленно поднять брови — вот те на, а на вид скромный, если не сказать рохля.

— Следующий.

Следующим был Виктор. На сей раз Семен управился быстро, хоть и задел руки Виктора лезвием, оставляющим на коже вмятины, но не рассекающим ее. Это ж с какой силой этот бедолага пилил!

Наконец, Виктор с наслаждением сбросил путы и спешно размял кисти, отозвавшиеся болью. Да уж, что же, интересно, чувствуют Терри с Семеном? Они здесь сидели в несколько раз дольше, ветераны, блин. Но Семен неожиданно взбодрился, кровь обратно прилила к лицу, глаза взбудоражено забегали. Он уже не охал и не ахал от того, что каждое поползновение причиняет муку. Наверное, когда пересиливаешь себя и начинаешь шевелиться, боль немного притупляется и отступает.

— Елозь шустрее, — попросил Виктор, когда Семен склонился над Терри. — Чую одним местом, что за нами вот-вот нагрянут.

Он вдруг понял, что у него и оружия-то никакого нет. У Семена есть тупой ножик, утративший последний намек на остроту — с веревкой Терри возится уже добрые пять минут, а Виктора освободил на раз-два. Что ж, придется опять сходиться в рукопашной, как же хорошо, что природа не обделила силой и ростом! А сам он себя не обделил массой, ха-ха. Ничего, прорвемся, главное — ударить резко. С этими мыслями Виктор начал аккуратно разминаться, стараясь не потянуть мышцы.