Вдруг, из окна второго этажа, немцы открыли ответный огонь.

Павлов подсел, чтобы не мелькать по горизонту.

– Хорошо еще в доме шахты лифта нет. А то бы диванных подушек накидали. Мешков с сеном побольше. Перин слоями настелили и прямо отсюда вниз прыгали,-отшутился Павлов.-Ты мне лучше скажи, как раскатать укрепившихся фрицев под орех? Ума не приложу, чего немцы за этот крохотный плацдарм уцепились?

Бронебойщик разведчику не ответил. Он произвел выстрел из противотанкового ружья и в прах разнес обнаружившую себя позицию немцев. Из окна "Военторга" повалил дым, смешанный с кирпичной пылью. Превратив комнату на втором этаже универмага в пылающие обломки. В сизых клубах порохового дыма, потомки тевтонцев отправились к праотцам.

Гитлеровцы открыли огонь с особым остервенением. Дробя уцелевшие стены здания в каменную крошку.

– Осторожно!-крикнул один из минометчиков:-Дальше от окон!

Бронебойщики бегом поменяли позицию. Павлов, со своими новыми бойцами, последовал его примеру.

В хорошую погоду люди на войне умирают чаще. Можно сожалеть по этому поводу, но таковы факты.

Солнце сверкало чистым алмазом. Ахнул гром.

Что-то тревожно царапнуло внутри. Джульетта, сжавшись, сразу заподозрила неладное. Спинным мозгом ощутив скользкий холодок. От мрачного предчувствия надвигающегося ужаса пробирала дрожь.

Начало гудеть и ухать. Зеркало неба покрылось холодным, стальным блеском и огненными бликами. Сверкнули вспышки разрывов. Залаяли зенитки. Грохот неумолимо усиливался. Он был громоподобным. Густое, тугое гудение полчищ нарастало.

– Очистить этаж!-последовал чуть запоздавший приказ.

Бездонное пространство неба вспороли самолеты с крестами на крыльях. Они ринулись вдоль реки, на предельной скорости, атакуя переправу и набережную Волги, превращенную в мощный укрепленный район. Шквал пуль авиационных пулеметов показался сплошной пеленой дождя, беспощадно разящего землю. Холодной и безжалостной. Не дающей шанса пуститься наутек.

Чтобы не попасть под огонь проносящихся "Мессершмиттов" и ревущих "Юнкерсов", Джульетте пришлось упасть ничком.

Распластанный по берегу реки город накрыл бас бомбардировщиков. Яростные, огненные плевки зениток раскрасили водянистое небо ватными шапками разрывающихся снарядов.

Почти на пороге восприятия, Дэвид увидел, как стремительно падают крохотные капельки бомб. Каждый взрыв поднимал столб брызг из земли и снега.

"Тут пока не существует никакой системы раннего обнаружения и наведения",-промелькнуло в голове агента времени.

Каскады бомбовых разрывов вздыбились огненной стеной. Ревущая мгла наливалась, все прочнее связывая землю и небо. Бомбы сыпались дождем, приближая сплошное море огня. Черными, высокими, огненными фонтанами прогремели взрывы на дальнем конце улицы. За ними поднималась темнота, чтобы поглотить небо. Прямо у него на глазах этажи взлетали на воздух целыми подъездами. Стены складывались, чердаки проваливались и их принимали подвалы. Тотчас железная, скрежещущая осколками волна сплошных разрывов накрыла площадь и "дом Павлова".

Здание пошатнулось, как выдернутое из под ног корыто. Дэвида откинуло, словно воробья ураганным вихрем. В верху надрывисто выли моторы. Свист бомб, спешащих изо всех своих железных сил к земле, закладывал уши.

ВРЕМЯ меняло способ их убийства.

Оглушенный Дэвид ошалело вскочил, забыв об угрозе собственной жизни, и рванулся к Джульетте. Выли осколки. Гибель неминуемо ходила по головам. Не думая ни о чем, кроме взятой на попечение девушки, Дэвид схватил профессорскую дочку за руку, даже не позволив ей подняться. Волоком перетащил к простенку между окнами и залег, накрыв Джульетту собой. Стиснув зубы, Дэвид ожидал, что взрывом бомбы его разнесет на куски. В этот момент раздался короткий низкий вой падающего снаряда и страшная сила взрыва подбросила минометчика так высоко, словно он был резиновым. Человек упал, раскроенный в решето. Воздух пронизывал свист осколков. Мгла клокотала вокруг, погружая их в самое пекло бомбового удара. Даже свет сквозь нее казался каменно-серым. Стены заходили ходуном. Качались этажи. Пол дрожал как студень. Творилось такое, что голову нельзя высунуть. Ситуация была безнадежной. С грохотом сыпались кирпичи и доски. Казалось, земля сама по себе изрыгает молнии, источая пыль и черный дым. Происходило что-то немыслимое. Жужжали и шлепались рядом осколки. Трудно было себе представить, что в страшных вихрях взрывов останется, сохранит себя хоть что-то живое.

Началась долгая, методичная бомбежка. У которой не было спадов и передышек.

Джульетте безумно хотелось кричать, бежать на край света, только бы спрятаться от этого кошмара. Но она лишь тихо давилась собственными рыданиями.

Неистовствовали зенитки. Двухмоторный, цельнометаллический бомбардировщик дальнего действия, "He 111", освободил бомболюки от смертоносного груза и уже собирался пойти на разворот с набором высоты. Когда самолет тряхнуло и вспыхнул сноп огня. Бензобаки в левом крыле, несмотря на броневую защиту, разнесло на куски. В густом облаке дыма бурлило огненное, искрящееся пламя. Бомбардировщик резко завалился на бок и его потащило вниз. Рев левого двигателя мгновенно оборвался. За подбитым "Хейнкелем" растянулся длинный шлейф синеватого маслянистого дыма. Безжизненная тяжесть метала пересекла Волгу целиком, и красно-черная, свергнутая с неба, комета, влепилась в землю далеко в заснеженной степи.