– Знаете, - Димка вздохнул.
– Может, это глупо - но иногда я устаю от того, что со мною разговаривают, как со взрослым.

– Простите, Ваше Высочество, вам непонятны объяснения?

– Понятны... Просто... когда я слушаю их, я становлюсь на время таким же сухим, как эти слова. Мне тогда хочется сделать какую-нибудь чепуху. Извините...

– Очень возможно, что принц прав, - сказал Конрад.
– Я имею в виду - магия, это такая сфера, в которой сухие слова подобны соли на губах умирающего от жажды.

– А я никогда не любил "растекаться мыслью". Точность и краткость!

– Зачем же растекаться, милорд? Но порою язык образов лучше передаёт всё полноту идеи. Вот например я бы так объяснил ситуацию: впервые принц шёл словно через болота, но покрытые ряской топи были им даже не замечены, ибо тропу ему прокладывал кто-то, более могущественный, чем даже Алдарион. Теперь этот таинственный проводник исчез (или выжидает в стороне), а мы вынуждены идти - и не просто идти, а прокладывать безопасную дорогу - сами.

Димка улыбнулся.

– Хорошо... Так всё-таки, что же вы предлагаете делать?

– Для быстроты, принц, сподручнее открытость. Но силы у нас невелики, и народ может оказаться недобрым. По-моему, так разделиться на два отряда. А то и на три. Один - ведёт быстрый поиск и не особенно таится. Если объявятся враги - он сможет мобильно уклониться от встреч с опасным противником, а если попадёт на след - сообщит остальным. Главный отряд с принцем идёт скрытно, и его ещё прикрывает отряд разведчиков. Иначе говоря, так: один отряд ищет цель, второй отслеживает врагов, третий - охраняет принца.

Дело небыстрое - ни место, ни полное имя нам неизвестны. Что ещё?

– Ну, я, наверное, узнаю, когда увижу...
– тихо сказал Димка.

Буран навалился внезапно. На ночь поставили шатры у склона лесистого холма, но солнце ещё не успело уйти за горизонт, как тяжёлые, тёмные тучи прорвались снегом - тот падал большими рыхлыми хлопьями, потом подул ветер, и за четверть часа ранние сумерки обернулись непроглядной мглой.

Высланный перед полуднем отряд разведчиков каким-то чудом вернулся - они привели лошадей - крепких, выносливых.

Готовить горячий ужин в неприспособленных для такого ненастья шатрах не было никакой возможности - огонь или гас, или грозил поджечь ткань. Поели хлеба и сыра, запили вином.

– Наша экипировка и припасы не рассчитаны на такое, - сказал Ирог.
– Чем раньше мы начнём пополнять их, тем лучше. Я не знаю, в ходу ли здесь золото... Утром пошлём трёх-четырёх всадников на охоту - и столько же в ближайший посёлок.

Димка представил себе местный магазинчик, в который врываются люди в доспехах и кидают на прилавок золотые монеты... Ему хотелось присутствовать при этой сцене, однако он промолчал.

Ирог и так слишком осторожничает, подумал Димка. Будет просто здорово, если Всадники встряхнут застывший мир.

* * *

– Это - мак-поветрушник. Зёрнышки его мелкие-мелкие. Как созревают они в коробочках, ветер их рассеет далеко. И такая сила у этого мака, что спит человек один день и одну ночь...

С этими словами Олорин сорвал пышный алый цветок и нам подал - чтобы рассмотрели.

– Да не пора ль ужинать вам, зайчата? Идёмте, идёмте, уже тени вдвое вас длиннее, и солнце себе облака ко сну взбивает.

Хорош был цветок мак, но уж больно некрепко держались его роскошные, сочные лепестки.

– Что с ним делать?
– спросил Димка.

– Как вернёмся - найди норку мышкину, да сунь в неё мак этот. Наутро возле мака ты непременно спящую мышку найдёшь.

Шли по кромке высокого обрыва. Слушали песни с высоких башен, чёрных на алом небе. Шумели внизу деревья и проглядывала блестящая лента ручья. Тёмным облаком заслонила полнеба стая птиц. Да на облаке поменьше летел птичий пастух - длинный плащ его развевался, и светлые волосы развевались, и руками он держался за ветер.

Птицы задержались над Островом, смялись передние их звенья, повернули: казалось, стая опишет дугу - но последующие летели и летели - прямо и прямо, сменив первых.

Всякий раз, возвращаясь, шли к Дому иными дорогами. Домом был замок посреди Острова. На западном берегу, высоком и изменчивом, то хмуром, то светлом, по вечерам ждал Олорин. Рассказывал и показывал нам всё, что мы сами могли видеть, но чаще почему-то не замечали.

Остров казался маленьким - встав на западном берегу, видишь и Дом, и даже башни на восточных скалах. Между ними и нами - холм, лесок и овражек. Да речка, да луг.