Сердце, как хорошо на свете жить.

Сердце, как хорошо, что ты такое!

Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить.

Танцевавшие тотчас, как в игре "Замри!" застыли на месте, ответственный за музоформление кинулся менять пластинку, а из голубятни на рев явился Костя Крюков, строгавший там что-то по голубиному хозяйству.

– Завидно?
– поинтересовался кто-то сверху.
– Лезь к нам!

"В парке Чаир распускаются розы..." сладко понеслось с новой пластинки. Костя молча вскарабкался на локомобиль, страстно потянулся, зевнул, лязгнув стальными зубами, передернулся от озноба и, послушав музыку, спросил:

– Хорошо?

– А то!
– отвечал Лешка Без.

– Саню ждете?
– спросил догадливый Константин.

– Его, - подтвердил Алик и вдруг обрадовался страшно: - Гля, еще один!

Войдя во двор, остановился, в нерешительности осматриваясь, Ромка Казарян.

– Кондехай, сюда, вертуха!
– по-блатному заблажил Алик. Роман обернулся на крик, направился к ним.

Ответственный врубил лампу под жестяным рефлектором, и танцующие отделились от остального мира четким световым конусом. Роман влез на локомобиль и спросил тонким голосом:

– Терем-теремок, кто в тереме живет?

– Я - мышка-тихушка, - признался Алик.

– Я - лягушка-мокрушка, - продолжил игру в воровские профессии Виллен, но Костя Крюков раздраженно прервал эти игры:

– Шуточки, у вас, фрайера!

– Так их, Костя, - одобрил его Роман.
– Фрайерам все шуточки. Санятка где?

– Ждем!
– ответил Алик.

– Он с тобой утром беседовал?
– только у него спросил Роман.

– Беседовали, беседовали!
– ответил Алик.

– Ясненько. Следовательно, ты Стручка не опознал.

– Какого еще Стручка?

– Созревшего. Для всяких веселых дел.

– Любите вы, милиционеры, загадками говорить.

– Ладно, Алик, можешь не придуриваться. Я все понял.

– Не вяжись ко мне, мент!
– потребовал Алик, на заднице, как с горки, съехал вниз по чугунной покатости локомобиля и кинулся в танцы.

Молодежный коллектив вибрировал в фокстроте пятнадцатилетней давности. Алик оком завсегдатая "Спорта" выбрал девицу поперспективнее и пошел с ней преследуемым комсомолом стилем.

– Ты - Фарида?
– догадался он про партнершу в танце.

– Ага.

– А Тайка что же на танцы не ходит?
– это он про ее молодую тетку.

– Она замуж вышла.

– За татарина небось?

– Не за русского же!

– Мы - русские? Ты на меня погляди! Наверняка твой прапрапрадед с моей прапрабабкой побаловался.

– Какие вы глупости, Алик говорите!

– Велик аллах, а Магомет пророк его!
– изрек нечто мусульманское Алик. Фокстрот иссяк. Алик держался за мускулистую татарскую талию до тех пор, пока Фарида не вырвалась.

Она вырвалась и целомудренно убежала. Он глянул ей вслед и увидел, что на границе света и темноты стоит Саня.

– Ты что здесь делаешь?
– спросил Александр.

– Танцуя, жду тебя, - ответил Алик и оповестил: - Братцы, он явился!

– Ноги, ноги стали зябнуть, - жалостливо просипел Костя Крюков, и вся компания ссыпалась с локомобиля. Александр оглядел их и обреченно предложил:

– Ко мне?

– У тебя тесно. К нам. И Розка пожрать что-нибудь откинет, - решил Лешка Без и, не слушая иных предложений, направился к воротам. Поплелись за ним.

– А то ко мне, - предложил Виллен.
– Я теперь один, сеструху к тетке отправил.

– Как же отправил-то?
– удивился Алик.
– Ведь ей в этом году десятый кончать.

– Там окончит, - ответил Виллен.
– Зато мне - полная лафа! Не надо воспитывать, не надо уроки проверять, на надо готовить, не надо убираться. Много чего теперь не надо.

– Полное счастье от того, что голодный и в грязи живешь?
– ехидно поинтересовался Александр.

– Зато, свобода, - возразил Алик.

– Этой свободой пользуйся один. А мы уж к Розе пойдем, - Костя всегда был четок и определенен.

– Стоп!
– скомандовал Алик.
– Кто побежит?

– Открыто только у Лозовского, - дал информацию Виллен.

– Тогда я, - вызвался Костя.
– На велосипеде - десять минут. Скидываемся.

Скинулись. Костя побежал назад к голубятне, к велосипеду...

– ...Сколько же вас!
– обрадованно удивилась Роза. Не утруждая себя вставанием, Яша от стола приветствовал всех молчаливым поднятием руки.