И всё же я, как императрица, не желаю смерти своему несостоявшемуся убийце. Я желаю почётной победы атаману Бодрову.

И маньчжурский народ замер, как мудрая осенняя листва, уже увенчанная золотом жизни перед первым снегом. Оттого притих народ, что всё это было так неожиданно.

Она очень уважительно назвала по имени русского казака. Совсем, как родного человека, такой почёт ему оказала! Бой начался, и без всяких проверок боевых возможностей друг друга.

Ярость ослепляла разум бойцов, так они жаждали этой встречи и, наконец-то, дождались её.

И блистали их сабли, что молнии на утреннем небе. Хотя ничего в природе не предвещало дождя или другой обычной легкой драмы.

Но эти странные люди по-своему распорядились радостным и чудесным утром. Они ждали большой крови, как хищники. А бойцы с яростью желали сокрушить ненавистного врага. Всё время опережал Лука Бодров маньчжура, мастера высокого класса, в любой его задумке. И это удивляло Фу То До, он никогда не встречал такой необычной техники боя и, несомненно, это было незнакомое ему искусство.

Он уже отчётливо понимал, что этот бой будет им проигран. И злость его искала выхода, потому что его противник был неуязвим для его мысли и оружия.

— Я очень жалею сейчас, что тогда промахнулся, в горящем городе, когда стрелял в тебя. Тогда не было бы этого позорного для меня боя.

— Это должно было случиться, и ты знал это. Но я готов тебе помочь в том, чтобы ты сам убедился в совершенстве нашей, русской манере ведения боя перед вашей, очень артистичной восточной манерой.

И неожиданно для всех Бодров воткнул свою шашку в землю.

— Теперь я более доступен тебе для убийства, ты можешь постараться это сделать.

Замерла вся площадь в тягостном недоумении, неужели этот казак такой безумец, или не понимает он, что имеет дело с великим мастером. Ведь именно он подбивал всех в городе, учеников различных школ, на восстание против иноземцев. Авторитет его мастерства непомерно высок не только среди горожан, но и среди, авторитетных людей города, и самой императрицы. Ожил Фу То До, и в его глазах, появилась звериная искорка надежды на собственное спасение. Он яростно набросился на противника, и казалось, что от его меча вряд ли кто сможет спастись. Но Лука Бодров не только ловко уклонялся от оружия врага. Но в один удобный момент нанёс ему тяжелый и сокрушительный удар в голову своим мощным кулаком, как кувалдой. Тихо охнул маньчжурский боец и мешком осел на землю. Вряд ли, чтобы он смог что-то запомнить со всего происходящего с ним казуса. Бросились поднимать Фу То До его поклонники своего недавнего кумира. Но Алексей Федоркин их огорошил своей одной убийственной фразой.

— Можете зря не беспокоиться, господа! Лука Бодров одним ударом кулака быка с ног валит.

И чтобы было зрителям наиболее понятно, приставил рога к своей голове и внятно произнёс:

— М-у-у! М-у-у!

Затем казак закатил свои красивые глаза в мохнатых длинных ресницах и артистично опустился на колени и показал, как далее будет падать бык на землю.

Шорохом среди всей тяжёлой тишины пронеслось удивление народа, и также неожиданно всё стихло.

— Он мёртв! — объявил слуга императрице.

Та нисколько не огорчилась, как будто ничего тут дивного и не произошло.

— Все школы боевых искусств с сегодняшнего дня я распускаю, как не оправдавшие надежд нашего народа. Я лишаю их всякой рекламы и помещений. Пусть теперь они занимаются по подвалам и сараям, как они это делали раньше.

Теперь очередь дошла да Никодима Чёрного, он так и оставался в своей монашеской одежде. Его соперник всё время держался в тени, и лицо его всё время ускользало от чужих лишних взоров. Он также был одет как монах, и не торопился разоблачаться из своих одежд.

Наконец-то они сошлись для выяснения своих личностей, и всей тяжести возложенных на них задач прошедшим временем.

— По тайному знаку, которые знаем только мы монахи-демоны, я понял, что ты знаешь всю нашу логику поведения. И даже получается, что ты наш человек, ты им прекрасно пользуешься, этим тайным знаком. Но с другой стороны, ты только за одно это должен умереть.

И дальше наставник, продолжил свою речь, уже совсем спокойно.

— Я верю тебе, что ты сын ненавистного нам Бахи.

Но именно поэтому ты удостоен второй раз позорной смерти, как и твой отец, хотя тебе и одного раза достаточно.

— Докажи, что ты начальник этой школы, а не простой монах? — спросил его Никодим.

Тот отделился на какое-то время от земли и приблизился, как бы паря в воздухе, к Никодиму.

— Такого совершенства не знал твой отец, и ты тоже этого не знаешь, и никто не знает. Таких, как я мастеров во всём Тибете несколько человек есть, не более.

Улыбнулся ему Никодим, и взял у слуги кувшин с водой.