– М-да, грустная история. Старичков толкать нехорошо... я этого тоже не одобряю. Хотя, видно, тот еще гриб был. Да, и грустно, что она его не нашла, может быть, не мучилась бы так теперь. А то на нее же смотреть страшно было. Я ей даже пистолет дал с пустой обоймой на всякий случай - вдруг решит это... по-вашему, по-самурайски... Ты бы поддержала ее Кейко-тян. Я же вижу, вы близкие подружки, да и ты не такая уж вредная, если поискать под колючками. Хотя не мне, конечно, вам указывать...

– Ничего я не вредная!
– возмутилась Кейко.
– Я просто откровенная. А Ами-тян я и так поддерживаю, как уж могу. Мы и сдружились-то потому, что обе не очень такие... как бы это сказать... ну, у нас нет такого, чтоб куча друзей, а положиться не на кого. Мы дружим редко, но крепко. Ами-тян хорошая, добрая, ласковая, спокойная. Я с ней и не 'вредная', потому что она хорошая. Вот не пытались бы меня кровожадно подкалывать, я бы и с вами добрая была, Банька-сан! Кстати...

Кейко заговорщическим жестом поправила очки.

– Я-то ладно, а вот ваша поддержка ей точно помогает. Павда-правда! Вы когда говорите, она вам верит. Не знаю, наверное, это из-за того, что вы сейчас наша единственная надежда на спасение, но ей важно, что вы говорите.

– Не знаю уж, с чего ты взяла, что кровожадный гайдзинский подкольщик и головорез может быть хоть каким-то авторитетом для эдакой Ямато Надэсико... но я, конечно, не хочу, чтобы она над собой что-то нехорошее сотворила. Постараюсь уж такого не допустить. И ты не переживай - раз уж нас судьба свела, я вас в обиду не дам. Ладно, вы пока жарьте, а я сбегаю за дровишками, - он выпрямился, чуть не упершись головой в свод пещеры и, легонько похлопав Кейко по плечу твердой, как доска, ладонью, вышел наружу.

Амико вернулась со второй порцией на еще одной хворостине и присоединилась к подруге. Вскоре под сводами затрепетал аромат готовой еды. Акеми постаралась, и шашлык из батата дошел на костре до нужной кондиции, с чуть затвердевшей корочкой и пропеченным нутром.

Кейко держала две готовые порции над огнем, чтобы не остыли, а Амико взялась за очередную хворостину и вдруг посмотрела на маленького бирманца.

– Ты хочешь есть?
– спросила она и для гарантии указала на державшую еду Кейко.

Тот осторожно кивнул - видимо, девушки, да еще и с азиатскими чертами лица, его не так пугали.

– Вот и отлично.

Амико вернулась к подруге и взяла у нее первую из готовых порций шашлыка. Подойдя к мальчику, она сунула теплую хворостину в связанные тряпкой руки ребенка.

– Надеюсь, ты сможешь так есть. Приятного аппетита.

Тот принял палочку, принюхался - видимо, блюдо было новым и для него - и принялся осторожно обкусывать. Бесшумно появившийся Иван чуть не заставил его подавиться.

Вывалив очередную охапку сушняка, русский устроился на камне поближе к костерку и жадно принюхался. На его лице было написано ожидание.

– Банька-сан!
– тут же подскочила Кейко.
– Нате!

В руке ее качнулась источавшая ароматы хворостина со свежеприготовленной порцией. Амико тем временем готовила батат уже для самих девушек.

Гулко сглотнув слюну, Иван, тем не менее, поднял палец.

– Не знаю, как у вас в Японии, а у нас сперва идут дети, обычные и грудные, потом женщины, потом мужики. Давайте вы сперва поешьте, а я после вас... а то все сожру, и оглянуться не успеете.

– Нет, Иван-сан, - обернулась к нему Амико.
– Простите мне эту вольность, но на этот раз командую я. Ешьте, восстанавливайте силы. Мы о себе тоже не забудем. Ведь еда в моих руках. Ешьте.

Кейко, не ожидая возражений, вложила в ручищу русского хворостину.

– И нечего тут рыцарствовать. Мы и так знаем, что вы хороший. Только еще большой и страшный кровожадный русский, - Маэми показала Ивану язык.

Иван подумал секунду, потом развел руками.

– Ну, если так строго... остается только подчиниться. Сейчас я покажу вам настоящую русскую кровожадность. Гам!..

Щелчок крепких зубов, и целая палочка исчезла - остался только сиротливо торчащий обкушенный хвостик. Быстро прожевав, русский выплюнул деревяшку и точно так же расправился со следующей порцией.

Амико не отставала и стругала батат с завидным умением и упорством. Отложив одну порцию для Кейко и одну для себя, девушка пересылала через подругу все новые и новые порции шашлыка утробно урчащему Ивану. Маэми флегматично обглодала свою хворостинку и стащила пару кусочков на закуску.

– Еще, Иван-сан?
– спросила Амико, разминая уставшую от ножа руку.

– А можно?..
– облизнулся тот.
– Неохота тебя напрягать, но... ух, что-то я оголодал!..

– Ешьте, конечно, - девушка тут же взялась за нож, вернувшись к работе. Вскоре еще одна партия еды была готова к отправке в бездонное чрево великана.

– Что, Банька-сан, оценили, каково это, когда с голоду кормит кто-то другой?
– сыто улеглась у костерка Кейко, позабывшая всякий стыд.

– О-о-о! Оценил! Мням!
– проглотив следующую партию, Иван обратил пылающий искренним восхищением взгляд к кормилице.
– ...Это ж надо, из простой картошки, вот такое!.. Акеми-сама, дозвольте поцеловать трудолюбивую ручку! ...Или погодите - у вас-то это харассментом каким не считается?