Хусен, молча слушавший их, не выдержал:

– Нани, пусть уходит! Не держи его, мы и сами как-нибудь проживем.

– Ты-то помалкивай, щербатый, – вскочил Хасан. – Не слишком ли разболтался. «И сами проживем».

– А он, пожалуй, прав, – сказала Кайпа.

– Мать и сын заодно. Я, похоже, здесь лишний! – Хасан зло глянул на них и вышел. Постоял с минуту во дворе и направился к Исмаалу.

На землю уже сошли сумерки. Исмаал только что вернулся из лесу и распрягал лошадь.

Хасан пожелал ему доброго вечера.

– Что с тобой? – спросил Исмаал, вглядываясь в лицо своего юного друга. – Ты точно с высокого стога свалился.

– Я поеду с тобой в Моздок, – не отвечая на вопрос, сказал Хасан.

– Поздно сегодня. Задержался в лесу. Отложим до другого раза.

– Нельзя мне откладывать. Пойду тогда пешком. К утру доберусь.

– Чего тебе не терпится?

Хасан посмотрел исподлобья, словно бы и на Исмаала сердится.

– Лошадь мне нужна!.. Без нее я не вернусь.

– Без какой лошади?

– Обыкновенной. С четырьмя ногами и хвостом.

Исмаал все еще ничего не понимал.

– А кто тебе там ее приготовил?

– Другим их приготавливают? Вот ту, например, что нам продали?

– Э, браток! У тебя, я вижу, каша какая-то в голове! – сказал Исмаал, поняв наконец, что творится с парнем. – Зайдем-ка в дом, там поговорим.

Они вошли.

– Садись поближе, – поманил к себе Хасана Исмаал. – Значит, решил за воровство приняться? А я-то думал, из тебя человек выйдет. Очень это здорово получается. Ни у отца твоего, ни у деда и в мыслях такого не было.

– Ты же сам говорил: у богачей надо все отбирать! – напомнил Хасан. – А я хочу увести коня у богача Фрола, у которого мы с Рашидом работали иа уборке пшеницы. Из-за него, может, и Рашид погиб.

– Все может быть. Но ты меня не так понял. Ты знаешь, чем это кончится, если поймают? Матери твоей слезы, и на все село тень ляжет.

– Меня не поймают. Дочь Федора обещала, что выведет коня далеко в степь…

– Забудь об этом, Хасан. Не хватало, чтобы еще такая мрачная тень упала на память Беки! Его сын – я вдруг вор?!

– Что же нам делать тогда? – развел руками Хасан. И в эту минуту он показался Исмаалу таким похожим на Беки. Только тот был внешне куда спокойнее.

– Пропадем мы без лошади! – закончил Хасан.

– Потерпи. Придет и наше время.

– Надоело терпеть! Придет, придет! Когда оно придет?

– Э, Хасан! Не так все просто делается, как тебе кажется! Сотни лет сидят цари, сменяя один другого. И не легкое это дело – скинуть их. Очертя голову не бросишься. Болшеки готовят к этому всю Россию. А она, брат, велика. В японскую войну я две недели на поезде добирался до фронта. Тогда впервые и болшеков узнал. Они все понимают. И знают, когда что делать надо. Нам остается ждать и готовиться. Так они и Дауду говорят. Он частенько встречается с ними во Владикавказе…

Хасан молча слушал, не перебивал.

– Вот такие дела, парень! – Исмаал положил руку ему на плечо. – Хочешь не хочешь, а терпеть пока надо. Сискал и соль есть – перебиться можно. А не будет сискала и соли, скажи. Если в этом доме останется мука только на одну выпечку, и ту мы поделим поровну. Ну а лошадь… Я же давно сказал: надо – спроси. Никогда ведь не отказывал?! А воровством, брат, нам заниматься никак нельзя. У нас другие заботы! Да, чуть не забыл: знаешь, что завтра сход в селе?

– Не слыхал, – поднял голову Хасан. Лицо его было уже спокойно. – А зачем собирают?

– Узнаешь. Наверно, Сахаров хочет что-то объявить. Хорошего ждать не приходится. Но и он не уедет от нас довольным. Человек десять договорились свое слово сказать. Думаю, что сельчане поддержат. Будь и ты наготове.

На улице уже совсем стемнело, когда Хасан возвращался домой. Мать и Хусен еще не спали. Кайпа так и засияла, увидев старшего сына. Она уже чего только не передумала. Боялась, не ушел ли в Моздок. И потому встретила его без упреков. Сделала вид, что совсем забыла о ссоре. Не дай бог еще надумает уйти! Характер-то вон ведь какой!

Кайпа ласково и не без гордости посмотрела на сына. Вырос. И очень.

Ну а что до Хасана, вели ему сейчас и мать – никуда бы он не пошел. Разговор с Исмаалом заставил его задуматься. К тому же и завтрашний сход занимал его.

Хасан не знает, что скажет пристав, что ответят ему люди и чем все это кончится. Мысль вдруг переносится на Саада. Ведь и он будет там! В последнее время Саад чувствует себя не так вольготно, как прежде. На улицах Сагопши появляется редко и обязательно с оружием.