Еще воска он брал, одни сани, и его понемногу, да разобрали. Купцов заморских ноне мало было, наверное, зима и морозы русские испугали.

Узнав, что он из Переяславля, подходили и спрашивали ловчих соколов. Андрей удивился, но оказалось – в княжестве и такие есть.

За пять дней он распродал свой товар и купил на обратную дорогу. Утром шестого тронулись в обратный путь.

Пять дней ехали спокойно и даже расслабились: по своей, рязанской земле уже ехали. Как вдруг из-за поворота реки, из русла замерзшего ручья на реку выскочила разбойничья ватажка. Одеты они были в рванье, зипуны рваные, на обросших волосьями головах – заячьи треухи.

Они сразу рванули к передним саням – лошадь остановить. Мужики схватились за сулицы. Оружие привычное, как татары или литвины нападали, с таким в ополчение шли.

Андрей достал из-под меховой шкуры ружье и зарядил его. Разбойников он вначале всерьез не принял – это не литвины, напавшие на него в прошлый раз. У тех кони, сапоги, одежда добротная, а эти – голодранцы. Но действительность оказалась хуже.

Предводитель ватажки оказался мужиком огромного роста и силы немереной. Как понял Андрей, вся разбойничья ватажка на нем держалась.

Один из разбойников схватил под уздцы первую из лошадей обоза и тут же упал, получив удар сулицей в живот. Возничий схватился за топор, но к нему подскочил предводитель и ударил по голове здоровенной дубиной, утыканной железными шипами. Ездовой упал замертво, а разбойники уже бежали ко вторым саням.

Андрей выскочил из саней и бросился в голову обоза.

– Все ко мне! – прокричал он.

Атаман разбойничий тоже смекнул, кто в обозе главный, и побежал навстречу Андрею, размахивая своей страшной дубиной. Андрей вскинул ружье, навел его на разбойника и нажал на спуск. Ба-бах! От неожиданного грохота все замерли. Предводитель же, получив тридцать шесть граммов картечи в грудь, упал.

Но потеря атамана не остановила разбойников. Они воинственно заорали и кинулись к обозникам.

Андрей подгадал момент, когда два разбойника оказались рядом, и выстрелил. Картечь – не пуля, у нее разброс большой, и потому он тяжело ранил обоих. Еще одного убил сулицей ездовой, ловко насадив на нее нападавшего. Другого свалил с ног Михаил. Кнутом он подсек разбойнику ноги, а когда тот, взвыв, упал, зарубил его топором.

Разбойники, потеряв сразу несколько человек и почувствовав перед собой силу, повернули назад.

– Стоять! – закричал Андрей. Он быстро перезарядил ружье и сделал два прицельных выстрела. Еще два тела остались лежать на льду, но трое оставшихся только поддали ходу.

Андрей было кинулся перезаряжать ружье, да передумал. До разбойников уже полсотни метров, и расстояние с каждой секундой увеличивается, он только драгоценный патрон попусту переведет.

– Еще потери есть?

У обозников был только один убитый.

– Собрать оружие – свое и чужое, – распорядился Андрей.

Свои сулицы обозники оттерли от крови и положили в сани. У разбойников и брать было нечего: палицы, дубины и ножи из скверного железа.

– Бросьте все. Пусть проезжающие видят, что злодеи получили по заслугам.

Труп ездового положили на груз в сани, а его лошадь поставили второй, привязав уздой к задку передних саней. Ехать недалеко, вполне доберутся.

И добрались, еле взобравшись по скользкому склону. Лошадей завели в конюшню – они заслужили отдых, а двоих ездовых оставили на охране до утра. Вечер уже, лавки закрыты, разгружать некуда. Но и бросить товар на санях без сторожей нельзя, лихие люди найдутся.

Утром Андрей поехал с Михаилом к златокузнецам – оптом продал и янтарный камень и олово. Надо же, еще и полдня нет, а у него уже трое саней пустые, а кошель полон денег. Всегда бы так!

Последние сани он разгрузил в своих лавках, разойдется понемногу.

До вечера Андрей занимался делами – они не могли быть отложены, зато на следующий день дал себе и ездовым отдых. Он попарился в бане, отоспался.

А утром у ворот его уже ждал Михаил. Цветные кружева для поездки Андрей покупал на городском торгу, теперь же он решил съездить в Михайлов, купить товар у ремесленников – дешевле выйдет. Да и груз легкий, в одних санях поместится.

Дул ветерок, мел порошу. Тучи низко висели, грозя обрушиться снегопадом. Однако кто из русских снега боится?

Путь не по реке шел, но тракт накатанный. По тем временам Михайлов город совсем не маленький, на санном пути попадались попутные и встречные одиночные сани и обозы.

Снег пошел, с каждой минутой становясь все сильнее. Вскоре встречных не стало, путь был виден всего метрах в десяти перед мерином. Потом Михаил и вовсе остановил лошадь.

– Хозяин, назад бы повернуть надо, санный путь едва виден.

Молод был Андрей, горяч, мало его жизнь учила.

– Езжай. Одеты мы тепло, не замерзнем, а путь кое-где виден еще.