— Я в этом глубоко сомневаюсь, — Грейнджер опять улыбнулась. — Самоуверенный спорщик…

И вдруг Гермиона снова удивила его. Драко не без удовлетворения отметил, как она протянула руку к букету, взяла его и направилась вниз по лестнице. Малфой провожал ее глазами и размышлял про себя:

«Если бы это не была Грейнджер, я бы подумал, что она и есть та самая. Но она не чистокровная, и, наверное, это все объясняет».

Другие в большинстве случаев уже стонали под ним.

«Но надо как-то взять себя в руки, ведь чуть не сорвался. Почему же она так действует на меня? С гр… гряз… — черт! что за ерунда? — грязно… кро-овко-ой, скорее всего, все несколько иначе, и мне потребуется больше времени», — попробовав Грейнджер, язык отказывался от правды, словно ее магия подавляла более древнюю всего с одним поцелуем.

«Ну, хорошо, двумя...»

На маглорожденных, видно, чары действовали медленнее или немного слабее.

«Если они вообще действуют... Нет! — Драко решительно отогнал эту мысль. — Она просто пытается обмануть меня, я готов поспорить и на это…»

Малфой решил, что подумает обо всем позже.

_______________

* Аквилегия — красивый цветок, символизирующий одновременно чистоту и коварство, а в некоторых странах — соблазн и даже распутство.

Глава 4. Странная родословная

Чем больше проходило времени с первого свидания, тем чаще Гермиона ловила себя на том, что слишком много думает о Малфое. А еще чаще вспоминает их первый поцелуй. Наедине было легче признать, что она немного увлеклась этим самоуверенным нахалом. Прошло уже больше трех дней, а он не предпринимал никаких попыток остаться тет-а-тет, что откровенно задевало. Гермиона не могла понять причины этого странного чувства, а само утверждение, что она — очередная жертва малфоевского обаяния, раздражала. Но еще больше волновало другое: то, что, возможно, эти три дня он был занят кем-то другим. Точнее, другой. Со смирением Гермионе пришлось признать, что она ревнует. Она, Грейнджер, ревнует Малфоя. Такого самодовольного и невыносимого. Такого страстного и нежного...

Порой Гермиона мечтательно замирала, забывая про учёбу, а когда приходила в себя, замечала адресованные ей удивлённые взгляды преподавателей. Всё это привело её к решению постараться на время выбросить из головы странное пари и его последствия и погрузиться в совершенный, сдержанный мир цифр и рун.

И теперь ей предстояло постараться забыть и про Малфоя тоже… Ради себя самой.

Три дня борьбы и вопросов...

И все эти дни Драко отчаянно не желал признаться себе в чем-либо подобном. Вместо этого он пытался убедить собственное "я", что происходящее — всего лишь сильное физическое влечение, и он легко сможет обуздать его. Чтобы взять плотские желания под контроль и подтвердить свою теорию, Драко старался избегать встреч с виновницей новых бед. Самовнушение и самодисциплина — вот лучший способ победить гриффиндорскую заучку. Но то, что она так и не подавала никаких известий о следующей встрече, приводило Малфоя в замешательство. Боясь, что чары слишком ослабнут, он твердо решил найти Грейнджер и потребовать назначить место и время, чтобы поставить, наконец, в их истории жирную точку.

Все Зельеварение Драко намеренно позволял Грейнджер ловить его взгляд и слегка коснулся её руки, когда они выходили от Слизнорта. То, с каким тщательно скрываемым волнением она посмотрела в ответ, не оставило у Малфоя никаких сомнений по поводу его волшебной крови. И подтверждая эту же мысль, Грейнджер специально задержалась в коридоре, чтобы легко и как бы невзначай шлепнуть Драко по мягкому месту.

Милая шалость.

Но от Грейнджер?..

Его кровь сводит ее с ума.

Увидев прежний самодовольный взгляд, Гермиона быстро прибавила шаг, коря себя за безрассудный порыв.

После занятий она решила отправиться в библиотеку, ведь там можно было спокойно мечтать и размышлять о том, как не выпускать чувства на свободу. Для Малфоя это всего лишь пари, и было бы крайне неосмотрительно предоставлять ему такой козырь. Это только позабавит надменного спорщика.