Далее всё по заведённому порядку. И опять время для Натали полетело быстрее птицы. Однако Немировы настаивали на венчании в их родовом имении под Питером в Спасской церкви. Значит, полагалось заранее церковному батюшке объявлять о предстоящем венчании в приходе Натальи Акимовны и в приходе Михаила Михайловича, о чём Михаил Николаевич письменно уведомил батюшку Спасской церкви, велев готовится к богатому венчанию.

Весь следующий день Аким Евсеич составлял список приданного Натали. А вечером дочь опять, в который раз удивила отца. Прочитав составленный им список самым дотошным образом, обратилась к Акиму Евсеичу с настоятельной просьбой: чтобы всё, что не перешло к ней по наследству от мужа, а переходило от её семьи, кроме бант-сквалажа матушки, было вычеркнуто.

– Батюшка, наследство Кузьмы Федотыча и так не малое, да ещё за эти годы вами преумножено. Так что уж никак ни бесприданница!

– Натали, ты у меня единственная. Кому ещё, как не тебе?

– А я и не отказываюсь. Однако берёжёную Бог бережет. Пусть остальное имущество остаётся в ваших руках.

– Натали, я моложе не становлюсь...

– Я понимаю ваши опасения, батюшка. Мне и думать такое страшно, однако приходится. Ну, напишите завещание с условием, и пусть об этом никому кроме нас двоих не будет известно.

На следующий день, когда Николай Михайлович с удивлением читал список приданого, Натали стояла, отвернувшись к окну, а Михаил Михайлович нетерпеливо переминался с ноги на ногу за стулом дядюшки.

– Михайло, куда твоя хвалёная выдержка делась? Терпи, милок, терпи. До свадьбы ещё далеконько.

– Милый дядюшка, вы лучше других знаете, не из корыстных побуждений женюсь!

– А зря, зря!

– Вы же знаете... я...
– пока племянник подыскивал нужные слова, дядюшка продолжил говорить:

– Я к тому, что с тестем тебе повезло. Мы вот с Акимом Евсеичем давеча бумаги просматривали, и знаешь, что я выяснил? Помнишь, удивлялся, кто доходные дома строит?

– Помню. Хвалили, говорили, хваткий человек.

– Так кому, как не бывшему тестю вампира доходом с этой... э... напасти заниматься?

Натали только чуть повернула голову, но так и продолжала стоять у окна. Михаил Михайлович прищурившись, смотрел на дядюшку.

– Наследство, доставшееся Натальи Акимовны от Кузьмы Федотыча, - Михаил Николаевич всячески избегал называть Натали вдовой, - её батюшка не только не растратил, но и преумножил... значительно преумножил. За счёт строительства тех самых домов, часть квартир в которых как раз и принадлежит Натали. Так что Наталья Акимовна могла бы вести безбедную жизнь даже в нашей столице, если, конечно, деньги по ветру не пускать. Но я слышал, за ней такой грех не водится.

Подготовка к свадьбе всё больше заставляла Натали волноваться. Ведь вдова должна выходить замуж без всякой помпы. И свадебный наряд вдовы должен быть простым и не бьющим в глаза. А граф Немиров имел право и желал богатое венчание и видеть невесту в роскошном свадебном наряде. Ведь даже художника знаменитого призвали, чтобы нарисовать их семейный портрет!

Но сложнее всех пришлось Акиму Евсеичу. Дела не давали ему возможности отлучиться из Бирючинска, а свадьба должна состояться далеко отсюда. И как быть? Следовало найти человека, который бы представлял интересы Акима Евсеича на время его отсутствия. А это дело не простое, если вообще возможное.

Никак не могли согласовать свадебный наряд Натали. Вдове венок из мирта или флердоранжа не полагался. Натали решила украсить голову искусно выполненными цветами ландышей, как символами добродетели. Не полагались по этикету белое платье и вуаль. Поэтому платье персикового цвета, вроде и не было светлым, но и не было темным. И хотя вуаль, как и положено, отсутствовала, но начинающийся от уровня талии и плавно переходящий сзади в длинный атласный полукруг шлейф, создавал образ изысканной и благородной грациозности.

– Дядюшка, милый дядюшка! Натали должна выглядеть не хуже принцессы! А тут: того нельзя, сего нельзя!

– М... да вроде она уже всё решила.

– Пойдут пересуды, сразу начнут склонять: вдова, вдова...

– Погоди. Давай попросим Натали примерить свадебный наряд так, как будто ей сей момент к венцу?

Михаил Михайлович пожал плечами:

– И чем это нам поможет?

– Ты видел её небрежно одетой, в неэлегантном наряде? Вот, вот!

На следующий день Натали должна была продемонстрировать наряд. Договорились, как она будет готова, пошлёт Федота в гостиницу пригласить Немировых.

На следующее утро из зала вынесли всю мебель кроме большого зеркала и любимого кресла Натали. Потом пришёл парикмахер. А после обеда Федот отправился в гостиницу уведомить, что Наталья Акимовна ожидает в полной готовности.

Михаил Михайлович стоял у двухстворчатых дверей и не решался войти.

– Федотка, открывай, - наконец, скомандовал его дядюшка. И дверь распахнулась.

В зале с лепными барельефами и дорогими обоями бордового цвета из мебели ничего кроме зеркала в человеческий рост и массивного старинного кресла не было. На кресле в пол оборота к дверям, чуть откинувшись на подлокотник, расположилась Наталья Акимовна. Персиковый цвет платья на фоне тёмных обоев выхватывал из пространства только контуры этой фигуры. Шлейф её платья роскошными волнами дорогого шёлка спускался с кресла и растекался овалом вокруг него. Руки в перчатках под цвет платья держали букет нежных ландышей, эти же цветы украшали черные, блестящие, кудрявые волосы, уложенные в великолепную прическу. Не было ничего лишнего, ни одной оборки, ни одного волана, казалось это и не женщина вовсе, а мраморная статуя застыла тут, изваянная великим мастером.