— в конкретные практические рекомендации.

199

Нет ничего удивительного, что ученые-экономисты с такой

внушительной экипировкой отважно и нередко успешно вторгаются

в области, традиционно считавшиеся епархиями социологии,

правоведения, политических наук, психологии, истории.

Уязвимость «прогрессорства»

Также повсеместно самими «жертвами экспансии» такой

империализм отторгается. Почему?

Экономисты в данном случае напоминают прогрессоров из

романов Стругацких, особенно тех, которые удивляются, почему

народы других планет так упорствуют, когда их волоком тащат

в светлое будущее. Впрочем, в данном пункте аналогия явно хромает:

никого и никуда экономисты не тащат, скорее, совершают вылазки

в чужие экзотические территории за ценными экспонатами, особенно

не интересуясь отношением к себе безнадежно отсталых туземцев52.

Если от фантастики обратиться вновь к геополитической модели,

то экономический империализм на нынешней стадии — это даже еще

не колониализм, а нечто вроде Королевского географического

общества, где джентльмены-путешественники хвастают друг перед

другом теми редкостями, которые они сумели добыть в далеких

враждебных странах, населенных невежественными дикарями.

Если где-то этот начальный этап демонстративного презрения к

доморощенным «достижениям» туземцев преодолевается, то

начинается стадия «колониальная». Тогда с «туземцами» —

представителями захватываемых дисциплин — приходится уже

общаться на постоянной основе, как-то находить общий язык.

Впрочем, апломб колонистов отнюдь не исчезает, они понимают

по-своему свою «миссию белого человека», начинают навязывать

туземцам свои стандарты жизни и мировоззрения. Действительно, при

всяком дисциплинарном империализме, например экономическом,

всем смежным дисциплинам пытаются навязать свой экономический

же стандарт — методологический индивидуализм, идеи рационального

выбора и расчета полезности, собственные численные методы. Ясно,

что на этом поле перманентным преимуществом будут обладать

только сами экономисты — подданные империи, ведущей

интеллектуальную экспансию.

Высокомерие экономистов 53 , вступающих на «чужие»

дисциплинарные территории, пренебрежение к тем, кто их возделывал

52 Яркий пример — статья К. Э. Яновского, который неизменно помещает

в кавычки все «общественные науки» и, по сути дела, отказывает им

в самом статусе научности, признавая его только за своей

математизированной экономикой [Яновский, 2009].

53 «Только при помощи количественных аргументов наука умеет решать, какие

теории верны, а какие нет. В соответствии с рассуждениями знаменитого

200

поколениями, вполне сравнимо с отношением отлично экипированных

американских военных по отношению к местному иракскому или

афганскому населению. Вполне понятно и ответное раздражение, что

всегда чревато новыми вспышками силовой борьбы.

Слабость экономического империализма — обратная сторона его

силы. Эта слабость заключается в отсутствии желания и/или

способности вступать в равноправный диалог с представителями

других дисциплин, в неумении представить свои экономические и

математические подходы как полезные для решения знакомых

«местным» специалистам проблем и споров. Неслучайно результаты

философа Томаса Куна, только та теория чего-нибудь стоит, которая

может быть отвергнута данными. Именно экономический империализм и

приносит в общественные науки методологию верификации

и

фальсификации теории. Поэтому экономический империализм – это

необходимое условие развития других общественных наук» [Гуриев, 1980].

В данном пассаже уважаемый С. М. Гуриев умудрился вместить сразу

несколько ошибок, очень характерных для амбициозного «прогрессорства»

на чужих территориях. Как в естественных (геология, палеонтология,

биология, химия), так и в социальных (психология, социология,