Диалогическая позиция (она же мультикультурная,

полицентрическая, экуменическая): главным основанием философских

суждений должен стать факт наличия не сводимых друг к другу и

самоценных культур, между которыми нужно налаживать

равноправный диалог. Характер обоснования проблематичен,

поскольку любые претензии его установить чреваты незаконным

подавлением нормами одной культуры реального разнообразия

мыслительных образцов других культур.

Верна ли такая типология или нет, читатель может убедиться,

пытаясь квалифицировать любые попадающиеся ему на глаза

философские тексты (в том числе и данный текст), помня, однако, о

наличии промежуточных случаев, а также остаточных от прошлых

эпох и импортированных позиций, которые обычно синкретично

примыкают к вышеуказанным.

Представители этих позиций общаются в своем кругу, пишут для

своих аудиторий. Спора между позициями практически нет, разве что

презрительные замечания относительно чужаков в качестве сигнала «я

— свой и тоже от них отмежевываюсь».

Можно ли и нужно ли способствовать общему разговору,

дискуссиям между позициями? Сомнительно, что следует начинать

спор ради спора. Нужна какая-то горячая тема, когда никто уже не

может «отсидеться», не попытавшись заявить свою позицию в ее

обсуждении. К вопросам общего философского спора, условиям его

возникновения вернемся позже. Посмотрим вначале, как современные

российские философы, явно из разных позиций и явно не худшие,

пытаются начать разговор о своем предназначении в текущее «скудное

время».

256

Растерянность, амбиции и ростки понимания

Любопытной и показательной является видеозапись Круглого стола

с темами «Зачем философ в скудное время?» 70 и «Зачем философ

современности?» 71 , организованного Европейским университетом

в Санкт-Петербурге и Открытым философским факультетом 19 марта

2016 г.

Каждый из множества участников вынужден был за считаные

минуты выразить свои мысли и чувства, а ведь это гораздо больше

говорит о людях и настроениях, чем пространные тексты,

подготовленные для публикации. Хаос и разноголосие, сбои

коммуникации нормальны для такого рода собраний, тем более, когда

люди собираются в первый раз. Пересказывать речи — неблагодарное

занятие.

Отмечу только два основных настроя, которые систематически сталкивались.

Первый включает растерянность, признание своего и общего

непонимания происходящего, призывы к «скромности», отказ от

«первичности» и слишком высоких претензий философии. Здесь

плачевное состояние философии вполне соответствует «скудному

времени»: «исчрепанность всего того, что вдохновляло», «философия

разжалована из царей», «философ — это только слушатель и

артикулятор», «непонятно: сейчас сумерки заката или сумерки

рассвета», «философия только подшита к поэзии», «у философии есть

конкуренты, и они успешны», «философия не дает понимания мира

исторической действительности», «нужен образ зомби, у которого нет

опыта сознания», «философ способен только сохранять верность

(непонятно чему — Н. Р.) и мотать головой»,

«институционализированная философия слепа» и т. д., и т. п.

Самуничижительным и упадочным настроениям, которые, в целом,

доминировали, противостояли весьма высокие амбиции, что

выражалось в таких словах: «начало философии — преодолеть хаос и

смуту», «философия должна решать судьбы человечества»,

«философия — истина в режиме откровения», «философ должен быть

смелым», «каждый философ должен написать трактат, как жить

каждому человеку», «философия должна заявить о своей нужности

наукам, чтобы возглавить и этот процесс; но как это сделать, я не

понимаю».

Иногда перепады от уничижения философии и философов до

возвеличивания совмещались в одном и том же выступлении, даже

в одной и той же фразе. Такой феномен вполне соответствует