– - Здравствуйте святой отец, - тихо сказал я, опускаясь на пол.

– - Здравствуй сын мой.

Я коснулся воды. Она была холодной. Я медленно опустил в бассейн обе руки. Какое-то время мы сидели молча, потом священник заговорил:

– - Ты чувствуешь беспокойство?

– - Я чувствую страх.

– - Кто ты?

– - Офицер.

Вода медленно струилась между моих пальцев.

– - Чего ты боишься?

– - Я боюсь смерти.

Священник помолчал, и я услышал, как на другом конце бассейна плеснула вода.

– - Все когда-нибудь умрут.

У священника был низкий голос. Он говорил тихо, но особая акустика помещения делала его глубоким и полным скрытого смысла.

– - Я боюсь неизвестности.

– - Твой путь известен. Однажды ты умрешь и великий океан примет тебя в свое лоно, а потом ты возродишься вновь, у тебя будет другое имя, другое лицо, но это будешь ты.

В темноте было хорошо и спокойно, голос священника завораживал. Странное оцепенение сковывало меня, голова больше не болела. Хотелось прилечь и остаться здесь навсегда. Казалось, что я нахожусь внутри огромной раковины, а надо мной шумят волны и проходят века.

– - Не бойся смерти, потому, что ты бессмертен. Тело пустая оболочка. Однажды оно уйдет на дно и его съедят рыбы, а ты соединишься с океаном и будешь так же велик, как он. Ты сможешь взлетать брызгами к небу и сокрушать скалы.

Голос священника изменился, стал глуше, опять плеснула вода и он запел, какую-то странную мелодию, песню без слов.

Я попытался подняться, но не смог, и мягко завалился на бок, на заботливо расстеленные циновки.

Меня вежливо, но настойчиво трясли за плечо. Я сел, пытаясь понять, что со мной. Вокруг был полумрак. Я почувствовал чью-то руку и понял, что мне протягивают чашку. Рука была влажной, словно ее держали в воде, а потом не до суха вытерли полотенцем.

– Выпей это.

Я повиновался. Резкий травяной вкус с легкой горчинкой взбодрил меня. Я вспомнил, где нахожусь, и что в конце церемонии заснул и, наверно, выболтал священнику все секреты. Страшно не было, скорее наоборот легко и приятно, словно я много и долго трудился, и наконец получил возможность отдохнуть.

– - Я говорил, что-нибудь, святой отец?

– - Говорил, сын мой. Но все сказанное тобой не выйдет из этих стен. Тайна исповеди священна.

Не бойся ничего. Вода приняла мои слова, вода сохранит.

Шатаясь словно пьяный, я поднялся с циновки. Ноги заплетались, но я знал, что это не на долго, когда я выйду на улицу все будет нормально. Уже у самых дверей, священник поймал и легко сжал мою руку.

– - Я на Вас не донесу.

Я всегда покупал книги в лавке старого Моза. Это был сухонький старичок, в высокой остроконечной валяной шапке, которую он не снимал даже в самую жаркую погоду. Он торговал старыми книгами и в его лавке можно было найти хорошее издание с редкими гравюрами за очень маленькие деньги. В столице существовала мода на все. Книги не были исключением. И дело было не в авторах, а в том, что книги переиздавались, они выходили на новой бумаге лучшего качества, в новом переплете, сейчас, например, в моде была жесткая и шероховатая, как наждак, акулья кожа. Библиотеки обновляли, а старые книги отдавали бумажным старьевщикам за бесценок. Нам с Мозом нравились потертые переплеты и особый запах пожелтевших страниц. Я входил в его лавку, как в музей и часто задерживался до поздна.

– - Господин, Бур!

Моз вышел из-за прилавка и засеменил ко мне, шаркая по полу потертыми шлепанцами. В лавке пахло бумагой и пылью. Книги были везде: на стеллажах, на полу, на подоконниках. Они располагались причудливыми пирамидами, и чтобы достать нужную, необходим был помощник, который бы держал остальные.

– - Здравствуйте Моз. Рад Вас видеть.

Он уже подошел ко мне и заглядывал в глаза, поражая своей странной, отсутствующей улыбкой.

– - Садитесь, садитесь, - он указал на продавленное кресло слева от входа, - У меня появились очень хорошие книги: "Семена зла" Гуна и "Над обрывом" Тана, есть еще поэма "Слова влюбленных", но Вы, по-моему, стихи о любви не очень жалуете.

Он хихикнул.

– - Можно посмотреть?

– - Конечно!

Моз принес книги. Я быстро пролистал обе и прочитал аннотацию. "Над обрывом" была хорошо издана и гравюры были отличные. Я уже держал в руках эту книгу, когда-то давно, но прочесть так и не успел. Одной книги, в путешествии, мне хватит не надолго, читаю я быстро, но несколько штук я все-равно возьму из дома. Есть такие книги, которые ты перечитываешь снова и снова. Их не так много, но они составляют основу любой библиотеки.

– - Я возьму вот эту.

Старик радостно закивал.

– - Вас долго не было, я начал волноваться, думал вас перевели.

– - Переводят, - я выбрался из кресла, - боюсь, что пришел попрощаться.

Улыбка сползла с морщинистого лица. Моз почесал затылок.

– - Как жаль. Я надеялся продать вам еще много всего, - простодушно сказал старик.

После книжной лавки я отправился на улицу Курильщиков. Здесь, в многочисленных лавках, можно было купить хорошие сигары. В питейных заведениях под открытым небом, подавали чай и кофе, на столах стояли кальяны и лежали курительные трубки такой почтенной длины, что издали, своими размерами, напоминали ружья. Зазывалы на перебой предлагали посетить их заведение, но я торопился. Здесь никаких предпочтений у меня не было, и я зашел в одну из лавок, на мой взгляд, более просторную, чем остальные. Сигары продавались в коробках и россыпью, маленькие и большие, толстые и тонкие, легкие с привкусом ликеров или крепкие на столько, что перехватывало дух. Я взял две коробки. Толстый продавец, завернул их в коричневую бумагу, перевязал бечевкой и с улыбкой протянул мне. Вообще в старом городе все всегда улыбались. Это был фирменный стиль местных торговцев.