– Иди в казарму. Передашь эту записку лейтенанту Баду. Кроме него никому ее не показывай. Понял?

– Так точно!
– он взял под козырек.

Четырехкомнатная квартира в центре досталась нам по бросовой цене. Моего предшественника срочно перевели в другой гарнизон и столичный рантье, уже привыкший к мгновенным перестановкам в офицерском составе, сдал квартиру за очень умеренную плату. Я спустился по узкой выщербленной лестнице, слушая за спиной буханье тяжелых сапог денщика.

На улице было свежо и тихо. Скоро утренняя прохлада сменится удушающим зноем, но пока еще дышалось легко, даже привкус гари в воздухе почти не ощущался. Горожане спали. Тротуары успели подмести и полить водой из шлангов, чтобы прибить сухую пыль. В щелях между булыжниками собирались мутные лужи.

Рыжий дворник складывал на ручную тележку ведра с мусором. Увидев меня, он прервал свое занятие и, сняв картуз, низко поклонился.

– Доброе утро, господин офицер.

– Здравствуй.

Пятиэтажный дом, в котором мы снимали квартиру, был построен в конце прошлого века на месте старинных торговых рядов. Окна спальни, гостиной и детской, выходили на Купеческую улицу, а из кабинета открывался унылый вид в темный двор-колодец. Мусоропровода в доме не было, поэтому вечерами, служанки выставляли ведра перед входом.

Мы с денщиком прошли вниз по улице и оказались на бульваре. Здесь уже появились первые прохожие. В тени каштанов, лотошники расставляли свой нехитрый товар, мальчишки газетчики скучали на перекрестках, прижимая к животам плотные кипы свежих газет, остро пахнущих типографской краской. У гостиницы "Волна" стояли рикши и пролетки. Извозчики курили и болтали сидя прямо на тротуаре. Двери и окна гостиничного ресторана были открыты. На кухне готовили завтрак. Было видно, как суетились повара. Под яркой вывеской стоял дородный швейцар в красной ливрее. Пахло жаренной рыбой и кофе.

От группы отделился извозчик. Маленький и верткий, в мятой клетчатой кепке с большим козырьком, он прихрамывая побежал ко мне, видимо была его очередь сажать седока.

– Господин офицер! Пожалуйста, ко мне! Довезу быстрее ветра!

Я забрался в пролетку.

– В адмиралтейство.

Мне было не удобно в слишком тесной парадной форме, и я все никак не мог пристроить шпагу, пока, наконец, не поставил ее между ног, немного сдвинув ремень. Город просыпался. Хозяева магазинов открывали ставни и писали на грифельных дощечках мелом скидки на уцененный товар, официанты выносили на тротуары столы и плетенные кресла, зеленщики раскладывали овощи на деревянных прилавках. Через час улицы заполнятся народом, и хорошенькие служанки с корзинами отправятся за покупками.

Пролетка проехала по бульвару и выскочила на площадь Потерянных душ, потом свернула на улицу капитана Дека, и наконец оказалась на Площади адмиралов.

– Останови у главного входа.

Мы описали полукруг, проехали мимо фонтана, в котором могучий бронзовый Анну уже триста лет разрывал глотку морскому дракону и, у тяжелых чугунных ворот, пролетка остановилась. Я спрыгнул с подножки и сунул извозчику, в протянутую руку, мелкую серебряную монету.

– Спасибо, господин офицер!

Я вошел в ворота, мимо охраны в вызолоченных касках, застывших словно статуи, прошел по широкому двору, вымощенному черной и серой прямоугольной плиткой, которая образовывала рисунок герба Содружества свободных островов и оказался перед массивной дверью из моренного дуба.

– Помоги мне великий океан - пробормотал я и взялся за ручку.

По спине пробежал холодок, когда входная дверь захлопнулась за мной.

Я отметил у охраны пропуск, быстро прошел через парадный зал, поднялся по главной лестнице и вошел в центральную приемную, где на стульях, покрытых вишневым бархатом, ждали своей очереди посетители: пожилой морской капитан, двое штатских, совсем молодой егерь-лейтенант и лейтенант артиллерист. Я отдал честь.

– Доброе утро господа!

– Доброе утро!
– лейтенанты поспешно встали и отдали честь, штатские затравленно посмотрели на меня и кивнули, и один тут же стал, что-то быстро нашептывать на ухо другому. Седой капитан вяло козырнул и отвернулся.

До полудня просителей в адмиралтейство не пускали. Все, кто сейчас ожидал своей очереди, были приглашены для беседы. Раньше прием начинался в девять. Новый адмирал, который был назначен командующим центрального округа неделю назад, изменил распорядок дня. Для многих -- это стало неожиданностью, говорят некоторым чиновникам досталось за опоздания. Адмирал был молод, энергичен, и ему нужно было проявить себя, так что спокойная жизнь адмиралтейства закончилась.

Из-за тяжелой бархатной портьеры не слышно появился помощник коменданта, похожий на рыбу-молот, сухой и прямой, как палка, аксельбант на его плече напоминал коровий хвост.

– Здравствуйте, господин супер-лейтенант-моринер, Вам назначено?
– прошелестел он так тихо, что мне пришлось прислушиваться.

Я отдал честь и сунул ему под нос пакет. Он помедлил, окинул меня с головы до ног, ледяным ничего не выражающим взглядом, аккуратно развернул бумагу, медленно прочел, и кажется, даже пару раз перечел приказ, сложил лист пополам и убрал его в коричневую кожаную папку.