Шрифт:
– Ты же у нас специалист по уничтожению катеров, - продолжал Бад.
С катера нас не видели, но понимали, что скорее всего на берегу засада, поэтому не спешили приставать. Такое судно я видел впервые, зато слышать доводилось. Борта двадцать миллиметров брони, башня тридцать.
– Тот катер был не бронированный.
– Морской черт, - Бад выдохнул.
На катере, наконец, приняли решение. Ствол качнулся влево и окутался дымом. Стоящий сзади маленький уютный коттедж вздрогнул, и над ним взметнулось красное пламя. Раздался грохот взрыва и в небо полетели щепки и мусор.
– Мать моя акула, - прошипел Бад, прижимаясь щекой к мешку с песком.
Ствол плавно переместился вправо и опять качнулся. Еще одна вилла загорелась.
Рано или поздно они разберутся, что к чему, и от нас мокрого места не останется. Я с тоской оглянулся. Нужно срочно менять позицию, за этим забором мы все погибнем. Нужно отводить людей назад, к домам. Но если мы встанем и побежим, они нас накроют.
– Слушай меня, - я притянул Бада к себе, - я к артиллеристам. Как только орудие откроет огонь, сразу все вставайте и бегите к тем домам, - я показал на коттеджи за нашей спиной, - пошли вестового в контору. Пусть сидят, как мыши и стреляют только в том случае, если с катера высадится десант.
– А как же набережная?
– Мы ее не удержим. Ты понял?
– Понял, - Бад кивнул и затянул под подбородком ремень от фуражки.
Пригибаясь, я бросился бегом к старому складу. Только бы никто не начал стрелять раньше времени. Это только в плохих книгах про войну, командир говорит: "никому не стрелять без приказа" и все слушаются. Обязательно найдется идиот, который выстрелит с перепугу. По дороге я нашел командира второго взвода и объяснил ему, что делать. Он вопросов задавать не стал и только кивнул. Хорошо хоть в моей морине все успели повоевать и понимали, что к чему.
Молодой артиллерийский лейтенант был в панике. Он кусал губы и совершенно не понимал, что я от него хочу. Пришлось его не много встряхнуть.
– Бронебойные есть?
Со второго раза он понял.
– Есть пять штук, - выпалил он.
– Так что ты стоишь? Заряжай и огонь, - прошипел я.
– Не пробьем, - мрачно сказал артиллерийский сержант.
Я оглянулся.
– Нужно попробовать, а то он нас всех перебьет.
Сержант вздохнул и взял из ящика снаряд.
Наше орудие не было предназначено для борьбы с бронированными судами, не тот калибр. Обычно его комплектовали осколочными снарядами для уничтожения пехоты противника.
– Быстрее, - поторапливал я.
На катере перестали расстреливать дома и, наконец, обратили внимание на заваленное мешками с песком ограждение.
Снаряд попал на участок второго взвода. Вверх полетела брусчатка, кирпичи, песок и чье-то тело. С набережной закричали.
– Огонь!
– заревел я.
– Огонь, - повторил лейтенант.
Пушка подпрыгнула, ухнула, у меня заложило уши. Промазали.
– Заряжай!
– Огонь!
Я видел, как бронебойный снаряд чиркнул по башне и ушел в молоко.
На катере не сразу поняли, откуда стреляет орудие. Перед ними была другая, легкая цель. Десантники, словно зайцы, бежали прочь от набережной, перепрыгивая через рытвины и перелезая через заборы. С катера успели еще несколько раз выстрелить по убегающим моринерам, и орудийная башня закрутилась, выискивая нас.
Лейтенант, наконец, пришел в себя.
– Бронебойные кончатся, уводите людей с позиции, - сказал я.
– Слушаюсь, - лейтенант мигнул и повернулся ко мне спиной.
– Заряжай.
Нужно было возвращаться на набережную и собирать разбежавшихся десантников. Я повернулся и побежал. В след мне ударило горячим воздухом, подняло и швырнуло на кучу мусора. Я больно ударился грудью и задохнулся, в глазах потемнело. Весь обсыпанный пылью, натужно кашляя, я перевернулся и попытался встать на ноги. С третьей попытки мне это удалось. Кажется, я не был ранен. На том месте, где раньше стояло орудие, клубился дым. Шатаясь, я ввалился на развороченную площадку. Артиллеристов раскидало в стороны. Лейтенант скреб ногтями по полу и пытался подняться, перевернутое орудие придавило чье-то, ставшее очень коротким тело.
Я схватил лейтенанта за руку, и что есть сил, потащил наружу. Кто-то оказался рядом и помог мне. Лейтенант был очень тяжелым, он еще цеплялся за все, и когда я вытащил его со склада, силы у меня закончились. Я сел на брусчатку. У разбитого кирпичного ограждения лежало несколько темных фигур, еще двое лежали на траве возле домов.
– Оставь его, отпусти.
Я повернул голову и увидел сержанта артиллериста. Он тряс меня за плечо. Оказывается, я все еще сжимал руку лейтенанта.