— Да нет Женечка, и это, как вы говорите, и зубы, все при них, сам видел.

— Как это? — Невольно спросила, ведь врет же. — Мамонты ведь когда уже сдохли, как ты мог видеть?

— Сдохли, но некоторых нашли, и они, между прочим, в вечной мерзлоте сохранились. Так что, вот эти зубы оттуда. Я как раз в экспедиции был с геологами, там их и нашли в ручье. Через миллионы лет и вот сейчас они в комнате лежат и на вас смотрят. А вы потрогайте, пощупайте, когда еще в жизни придется?

— Похожи на коровьи. — Говорит Жека, взвешивая камень в руке. — Я такие у бабушки видела в деревне, только эти большие и каменные.

— Ну, за мамонтов? Будьте здоровы!

— За мамонта!

Выпила залпом, а у самой в голове, как после зелья того. Закачалось все, плохо стало слышно, даже уши с непривычки заложило и обожгло в животе. Но ничего, выпила!

Пока собирались, к нему ехали, добирались, то все время присутствовало какое–то напряжение и только сейчас оно, вместе с головокружением отпустило.

Ой! А голова–то кругом! Откинулась на диван и даже ногу на ногу задрала. Пусть думаю, уже ближе к телу начинает. Посмотрела на Жеку, а та тоже, расслабилась, вижу, как она раскраснелась, и нет, нет, да все на картину ту посматривает. Сдалась ей эта б…., пусть только домой придет, я ей такую картинку покажу…

Сказала, а у самой даже что–то зашевелилось приятно там, где все время до этого все сжималось от ожидания секса! Да! Это зачем же мы сюда приперлись? Сказки про каких–то слонов волосатых выслушивать? Вот я ему возьму сейчас и скажу.

Ты вот что, мужик, хватит нам зубы заговаривать, ты зачем пригласил, зубы показывать? Ой, да что это со мной! Потащило меня куда–то, потянуло. Прилягу я, пожалуй…

И в последнее мгновение почувствовала, как на меня навалилось горячее и покорное, одновременно мягкое и костлявое, такое знакомое мне тело… Это Жека… Все, я в отключке…. Вот же гад ты, мужик, опоил нас зельем…опоил… гад…

Проснулась. Сразу же со страхом. Где, что, а где же Женька? Ага, рядом дрыхнет, храпит даже. Это тот мужик гад, споил. Наверное, все вывернул наизнанку? Да, нет, вроде бы все на месте и трусы и колготки. Зачем же тогда споил? Наверное лапал, трусы стягивал и… Как представила себе, так невольно сжалось все и захотелось в туалет. Осторожно, стараясь не будить Жеку, встала, поправила платье и вышла, толкая дверь из комнаты. В глаза свет, резко. На секунду ослепляюсь даже.

— Эта? — Слышу глубокий и немного хриплый женский голос.

— Это Юлия. — Он меня представляет бабе какой–то.

Но я не задерживаюсь и шлепаю босыми ногами. Ага! Вот дверь, а свет где? Рукой пошарила, да черт с ним. Зашла. Прежде чем сесть на кружок рукой все пыталась защелку на двери нащупать, но уже не до этого. Пока сидела, вспыхнул свет.

Вот же! А если войдет? Что я со спущенными трусами ему сделаю? Ага, вот где защелка, оказывается? Теперь уже спокойнее. Сижу, размышляю…

Так, опоил но, похоже, ничего со мной не делал, потому я бы сразу почувствовала, а так все как и было и даже прокладочка на месте. Значит не лез. Тогда зачем? А может мы того… сами? Вспомнила, как мы с ней все не могли успокоиться дома и уже только в третьем часу заснули. Значит сморило… Вот же мы ж….! А что это за баба?

Прохожу в кухню. Уже темно на улице, на кухне включен свет, наш Мамонт с девицей какой–то, что уютно устроилась у него на коленях, оба смотрят на меня.

— Здрасте…

— Здравствуй пьяноточка! Что, не рассчитали силенки? Сморило? Или ты малая еще, пить–то совсем не научилась? Ты хоть раз до этого коньяк пила?

— Сейчас договоритесь… Еще скажите, зачем я и Жека приперлись сюда? Так? Что еще?

— Да ты сердитая оказываешься девица!

— Да уж, какая есть! Может, познакомимся? Я…

— Да знаю я, Юлька ты, а вот вторая…

— Не вторая, а сестра моя, Евгения.

— Ну, что я говорил, пойдет? — Вмешивается Мамонт

— Дай — ка я тебя рассмотрю? Повернись, а вот так, еще…Руку дай, так, голову поверни.

— Что еще показать? Может …

— А ты точно злая, как я посмотрю! Что, всегда такая или только после…?

— После. Точно. А выпить чего–то не найдется?

— Нет, теперь уже не выпить, а садись и пей крепкий чай. Тебе сколько сахара?

Спустя полчаса мы уже все вместе, я, Жека, которая точно таким же путем объявилась и все еще никак не может прийти в себя и таращиться на Мастерицу, так ее, оказывается, зовут. Ну ту, что на картине возлежала. А Жека, как увидела ее, так и рот не закрыла и все таращиться на нее, будто бы баб не видала. Потом говорим по делу.

Мы, оказывается, потребовались для картины. Мастерица задумала написать очень сексуальную картину и нас на нее поместить. В смысле, нарисовать. Мы для нее как натурщицы, так она сказала. А Мамонт, он же нас по ее просьбе пригласил. А мы–то думали, что для секса!

Обговорили все, и она даже пообещала что–то, если ее картина уйдет, как она сказала, какому–то меценату, то даст нам по сотни баксов.

— Так что не переживайте, никто вас не увидит и не опознает. Живите спокойненько и занимайтесь своими делами. Только мне полдня позируйте, а там я с вами рассчитаюсь.