— Нет. Он на Марсе, в Радужном. Что ему делать на Весте, там же нет детей, одни планетологи.

— А планетологи — они какие? — изображая равнодушие, спросила Ирина, разглядывая мужа исподтишка.

— Они хорошие и весёлые. И бестолковые — что дети малые. И даже шеф их такой, хоть и корчит из себя начальника. Но ему положено, он там самый старый. По самым приблизительным астрологическим подсчётам ему недавно стукнуло семнадцать марсианских лет.

— Сколько? — переспросила Ирина, подозрительно косясь на мужа: «Опять разыгрывает, пользуясь тем, что дурочка».

— Семнадцать. Это почтенный возраст. Наш Кливи — старикан.

— Ты можешь сказать по-человечески, сколько ему лет?

— Ну не злись, не злись, Ирка. Тридцать три земных года старику нашему Кливи. На Марсе просто годы длиннее.

Поражённая потрясающей — сколько же мне тогда по-марсиански? — информацией, Ирочка вознамерилась продолжить астрономическое самообразование и спросить, как идёт время на Весте, но оказалось — не судьба.

— О! — неожиданно воскликнул развалившийся в своём кресле капитан и сел прямо. Руки его легли на пульт, пальцы исполнили на клавиатуре танец, похожий на фанданго. — Мой шкип поймал входной луч! Пассажирам занять места, ремни пристёгивать не обязательно, ноги можно с пульта не снимать. Через двадцать пять минут — станция Веста.

— Ты можешь показать мне её? — шёпотом спросила Ира. Голос её дрогнул.

— Нет, Ирка, не могу. На «Улиссе» нет обзорных экранов и иллюминаторов тоже, естественно, нет. Старина «Улисс» не прогулочный катер и не бабл, а добропорядочное консервативное исследовательское судно. Вот если бы мы с тобой подходили к Весте на исследовательском боте… Хотя… Радар включать нельзя, их дипетчерская обидится, но я ж могу показать тебе инфра!

Волков потянулся, не вставая, и пощёлкал клавиатурой пульта. На экране — весёленькая картинка, похожая на детский рисунок. Разноцветный. Какой-то красный нарост с оранжевыми пятнами, точь-в-точь шляпка гриба, торчащий на сине-зелёной поляне с жёлтыми овальными пятнами.

— Нет, лучше в монохроме и с дальномером, — буркнул Волков и нажал пару клавиш.

Картинка на экране потускнела, стала песочно-серой, но обрела объём. Горы и впадины, точно как на виденной совсем недавно лунной поверхности, а вместо одной из впадин — нарост, действительно чем-то напоминающий гриб. Пятна на шляпке его оказались не пятнами, а округлыми дырами, похожими на оконца. «Гриб» заметно рос в размерах, смещаясь в левый нижний угол экрана.

— Ну же! Давай терминал, дружище, — процедил сквозь зубы капитан.

Ира коротко глянула на мужа — не до вопросов ему. Должно быть, этот «гриб» и есть станция Веста. А терминал…

— Ой! — пискнула она, не сдержавшись. Створки одного из окон разошлись. Оттуда глянула физиономия глазастая, лобастая и с усами, и вылезло насекомое — большая голова на короткой толстой шее и тщедушное тельце с мощными толстыми лапами-щупальцами. Уродец выполз полностью, повисел, поворачиваясь, потом рванулся куда-то вбок, мгновенно исчезнув с экрана.

— Бот, — пояснил Волков, не поворачиваясь. — Ботик. Вот почему терминал не давали. Хотели выпустить сначала. Теперь наша очередь.

Ирина ахнула и схватилась за подлокотники. Станция Веста ринулась навстречу, подставляя открытое окно. В какой-то момент девушке показалось, что вот сейчас «Улисс» врежется в «гриб» и разнесёт его в клочья. Но «оконце» выросло, приблизившись, услужливо повернулось. Оно напоминало теперь вход в пещеру, а «гриб» перестал быть похожим на гриб, поскольку разросся до размеров горы.

И пещера без натуги сглотнула «Улисс» целиком.

— Станция Веста! — торжественно объявил капитан проглоченного корабля Александр Волков.

Пассажиры, прибывшие в пункт назначения после межпланетного перелёта, ведут себя по-разному, но побудительной причиной неумеренной говорливости, преувеличенного радушия или к бесчувственной апатии служит одно и то же обстоятельство — пустота отступила, за тонкой оболочкой корабля воздух, пригодный для дыхания. Можно выйти туда прямо сейчас, а можно и подождать пять минут, пока в открытые люки не войдут, чтобы узнать причину задержки, люди. Ирина Волкова, узнав от мужа, что корабль уже лежит на стапелях терминала планетологической станции Веста, впала в некое подобие транса. Механически поднялась из кресла и за Волковым последовала как сомнамбула. Он говорил что-то об искусственной гравитации, но Ира не могла заставить себя сосредоточиться. «Да что же со мной такое?!» — обозлилась она на себя самоё и скорее почувствовала, чем поняла: одиночество вдвоём кончилось. Она даже шаг замедлила, но Саша не заметил или не придал значения, так спешил встретиться со своей Маргошкой-красавицей. Путь из рубки корабля к нижнему кессону недолог. Лифтом вниз и потом по короткому коридору…

— Ох, Сашка! — только и смогла выговорить Ирина, хватаясь за мужа обеими руками, чтобы не свалиться:

— Как же так? — недоумевала она, тараща глаза, да и было чему удивляться. Дикое, невероятное зрелище — на расчерченной квадратами стене перед дверью кессона — люди, целая толпа. Стоят на стене?!

— Сашка, как же они не падают?!

Волков только плечами пожал:

— Ирка, ты всё-таки меня не слушала. Говорил же — не удивляйся. В ангаре свои гравитаторы, у нас здесь — свои. Направления векторов не совпадают, только и всего.