Шрифт:
Абигайль. Но мы не вызывали духов, дядя!
Пэррис. Почему же она неподвижна с полуночи? Это не простой обморок!
Абигайль опускает глаза.
Абигайль, у меня много врагов.
Абигайль. Я знаю, дядя.
Пэррис. Враги пойдут на все, чтобы лишить меня кафедры. Понимаешь ли ты? Именно сейчас, когда враги подняли голову, мои близкие делают все, чтоб меня обвинили в каких-то бесстыдных поступках…
Абигайль. Мы играли, дядя.
Пэррис. То, что я видел, ты называешь игрой? Абигайль, ради господа бога, не скрывай от меня ничего.
Абигайль не отвечает.
Я видел, как Титуба размахивала руками над огнем. Зачем она это делала? Я слышал, она то исторгала из своей пруди зловещие крики, то шептала непонятные слова.
Абигайль. Это она пела, дядя. Она всегда так поет свои барбадосские песни. А мы плясали.
Пэррис. Я не могу тебе поверить, Абигайль. И мои враги не поверят, если узнают. Я видел — на траве валялось платье.
Абигайль(наивно). Платье?
Пэррис. Да, платье. И еще я видел… или мне показалось… Между стволами деревьев мелькнула обнаженная фигура.
Абигайль(в ужасе). Вы ошибаетесь, дядя!
Пэррис(повысив голос). Но я видел! (После молчания, приняв решение.) Молю тебя, Абигайль, пойми. На карту поставлено все, чего я добивался все эти годы, и, быть может, жизнь твоей кузины. Скажи правду, как бы тяжела она ни была. Там, внизу, меня ждут люди — они не должны застать меня врасплох, Абигайль.
Абигайль. Мне больше нечего добавить, дядя.
Пэррис(изучающе смотрит на нее, почти готов ей поверить). Я приютил тебя, Абигайль, обул и одел тебя. Отвечай же мне по совести — ты не утратила честного имени?
Абигайль(на грани негодования). О, сэр, имя мое безупречно.
Пэррис. Так почему же тебя уволила гуди [10] Проктор? Я слышал, мне передавали — она не ходит в церковь, чтобы не встречаться с тобой. Как это понять?
10
Goody — обращение к хозяйке или пожилой женщине, употреблялось прежде в Новой Англии.
Абигайль. Она ненавидит меня, дядя. Это злая, бездушная женщина. Лживая истеричка!
Пэррис. Возможно. Но меня удивляет, что вот уже семь месяцев, как ты оставила их дом, и ни одна семья не желает твоих услуг!
Абигайль. Им нужны услуги рабов. Пусть привозят себе рабов с Барбадоса. Я никому не разрешу издеваться надо мной! Никто не смеет чернить мое имя. Оно безупречно!
Входит Энн Патнэм. Ей сорок пять лет, ее преследуют сны и страх смерти. Лицо ее поминутно искажает гримаса, руки трясутся.
Пэррис(как только дверь начинает приоткрываться). Нет, нет, я никого не принимаю. (Увидев Энн Патнэм, продолжает уже с присущей ему почтительностью.) А, гуди Патнэм, входите.
Энн(тяжело дышит). Без сомнения тут не обошлось без дьявола!
Пэррис. Нет, гуди Патнэм, нет…
Энн(взглянув на Бетти). Она летала? Она высоко летала?
Пэррис. Нет, нет, она не летала…
Энн. Ну конечно же летала. Мистер Коллинс видел, как она летела! Она, как птица, пролетела над коровником Нигер сала и опустилась на землю.
Пэррис. Вы ошибаетесь, гуди Патнэм, она никогда…
Входит Томас Патнэм — крепко сколоченный, огромного роста мужчина около пятидесяти лет. Это крупный землевладелец.
О, доброе утро, мистер Патнэм.
Патнэм. Совершенно ясно, — это дьявол! Совершенно ясно. (Подходит к кровати.)
Пэррис. Что ясно, сэр?
Энн подходит к мужу.
Патнэм(глядя на Бетти). Да ведь глаза-то у ней закрыты! Смотри-ка, Энн.
Энн. Странно. (Пэррису.) У нас с вами глаза открыты, сэр.
Пэррис. И ваша Рут тоже заболела?