Я отложила тетрадь и задумчиво нахмурилась. Вот же зацепилась за эти непонятности, и теперь не отпустит, пока не разберусь. Неужели от меня что-то скрывают? Или я просто себя накручиваю? Может это сказывается усталость и волнение? Но что бы это ни было, одно знала точно: пока не разберусь в чем же здесь дело, не успокоюсь.

Можно было бы пойти и попытать родителей, но я решила сначала наведаться к Мортону. Уж он должен знать, если здесь что-то случалось.

К счастью, старый управляющий еще не ложился и открыл мне сразу, как только я постучалась в двери его комнаты.

– Маленькая леди. Что привело вас ко мне в столь поздний час?

– Мы можем поговорить? Мне очень нужно.

– Ну разумеется, Элира, – посторонился мужчина, пропуская меня внутрь. – Проходите.

Я прошла в комнату, села на диван и, только дождавшись, когда Мортон сядет напротив, неуверенно спросила:

– Ты ведь в последнее время надолго из поместья не отлучался, так?

Мужчина кивнул. Тогда я помялась немного, подбирая слова, и стала рассказывать:

– Понимаешь, возможно, я все это и выдумала, но родители ведут себя как-то странно. Мне кажется, у них что-то случилось. Может быть, они не хотят волновать меня перед праздником, но, если я права, то хочу узнать, что именно произошло. Если ты что-то знаешь или даже просто догадываешься, расскажи мне, пожалуйста.

Мортон снял очки, потер переносицу и мрачно вздохнул, подтверждая мои подозрения.

– Я права, ведь так?

– Да, маленькая леди, вы правы. Вы всегда были очень наблюдательны. Ваш отец взял с меня слово, что я буду молчать, но у меня очень нехорошее предчувствие, и поэтому я позволю себе его нарушить.

Я приготовилась слушать. Дворецкий подумал немного и продолжил:

– Дело в том, Элира, что у леди Элании не было никакого воспаления легких. Вашу мать поразила черная хмарь.

Я почувствовала себя так, словно на меня вылили ведро ледяной воды. Что угодно, только не это. Черной хмарью в народе называли одну очень редкую и неизлечимую болезнь. “Да чтоб тебя черная хмарь прихватила” – такое могли пожелать только смертельному врагу. И не удивительно. Никто не знал, что ее вызывает, поразить она могла абсолютно любого, вне зависимости от возраста, достатка и социального статуса. Заболевший ею человек однажды вдруг резко слабел, его начитала мучить сильная боль, а тело становилось словно обсыпанным какой-то темной пудрой. Именно по этой характерной сыпи болезнь окрестили “черной хмарью”. Человек умирал примерно в течение недели, и все, что для него могли сделать целители – это облегчить его муки.

– Так вот откуда снотворное, – прошептала я изумленно. – Но почему мне никто ничего не сообщил? Папа сказал мне, что она просто сильно простудилась, но скоро поправится.

– Так решила ваша мать. Леди Элания не хотела, чтобы вы видели ее страдания.

– И вы послушались? Как же вы могли?

Мортон только виновато склонил голову и ничего не ответил. Меня затрясло. Мама умирала, а, ничего не зная, сидела в столице и даже не удосужилась семью навестить. А ведь должна была наплевать на все и приехать.

– Как это случилось?

– Совершенно внезапно. Ничто не предвещало беды, просто однажды утром графиня не сумела встать с постели, почувствовав сильную слабость. Мы думали, что это не страшно, что ей просто нужно отдохнуть и все обойдется. Но на следующий день заметили сыпь, ту самую сыпь, которая показывает, что человек обречен.

– Но подождите… – я нервно прижала руки к щекам, пытаясь собраться с мыслями, – ведь мама здорова, я не заметила у нее никаких симптомов. Вы все, наверное, ошиблись…

– Не ошиблись, Элира, – тихо сказал мужчина, – целитель подтвердил диагноз. И, как ни странно, то, что сейчас она здорова, он тоже подтвердил.

– Что за целитель? Может быть это был неумеха какой-то, – попыталась я найти хоть какое-то объяснение.

– У нас нет причин не доверять семейному доктору, которого мы знаем уже больше сорока лет, – развеял мои надежды управляющий.

– Но как же так. Это невозможно. – Ситуация просто не укладывалась у меня в голове.

– Это как раз меня больше всего и беспокоит, – вздохнул Мортон. – Дело в том, что когда стало ясно, что леди Элании осталось жить всего несколько дней, ваш отец куда-то уехал. Один, среди ночи, никому ничего не сказав. Мы даже заподозрили, что его сиятельство, помешавшись от горя, решился свести счеты с жизнью.

Я тихо ахнула. Меня затопило чувство вины за то, что, поддавшись на уговоры отца, я осталась в университете. Ведь им так нужна была моя поддержка. Мортон тем временем продолжил:

– Но через два дня он вернулся. Тоже под ночь, растрепанный и измучанный, словно все это время не спал и не ел, а скакал на лошади без остановки. Он заперся в спальне, где лежала леди, а на утро оказалось, что страшная болезнь отступила.

Я бессильно упала на спинку дивана и закрыла глаза.

– Но так не бывает, ведь черная хмарь неизлечима, – прошептала я.