Фини снял браслет с руки Дойла, пристегнул к изгибу торчащей отопительной трубы и повалил пленника на «бобовый пуф» у стены. Затем они с Иисусом присоединились к игре. Проекционный телевизор был настроен на кабельное, спортивный канал «АльтернаНет», без звука. На экране чередовались кадры встречи по «джай-алаю» [139] в Майами, футбольного матча в Корке и турнира по керлингу в Саскачеване. Дойл чувствовал, что выпадает из происходящего, наверное, это было какое-то побочное действие наркотика, который ему вкололи. Из глубин пуфа он смотрел в телевизор и, возможно вдохновленный видом сильных, энергичных движущихся спортсменов, представлял древних воинов и бесконечные сражения за пыльные города с высокими стенами.

Так прошел час.

Наконец Фини встал из-за столика и бросил карты.

– Я выхожу из игры, джентльмены, – сказал он своим масляным голосом. Он подошел к пуфу Дойла и наклонился. – Тебе что-нибудь нужно, Капитан?

Дойл сосредоточился и выдернул себя из апатии.

– Как насчет пива? – спросил он.

Фини поднял бровь.

– Не знаю, вдруг ты дашь мне по голове чертовой бутылкой.

Но он все-таки прошел через комнату к маленькому переносному холодильнику, вытащил оттуда две бутылки крепкого «Мерфи», открыл их и протянул одну Дойлу.

– Твое здоровье, – сказал он и сделал глоток.

Дойл поднес бутылку к губам свободной рукой, зубы стучали о край. Он справился с содержимым за три длинных глотка и после этого почувствовал себя намного лучше, снова став частью реального мира.

– Значит, вы, ребята, что-то вроде мастеров по отоплению и кондиционированию? – спросил Дойл, когда смог говорить членораздельно.

Фини разразился взрывом хохота.

– Да что мы об этом знаем?

Коротышка поднял голову, бешено сверкнув одним выпученным глазом.

– Какая жалость, совсем ничего.

– Можно назвать нас охраной, – сказал Фини.

– Или мусорщиками, если есть возражения, – пробормотал в карты карлик.

– Да, дорогой Капитан, – сказал Фини, – наш маломерок, как всегда, злобствует. А все потому, что он на всю свою жалкую жизнь останется карликом.

– Да пошел ты куда подальше, – прорычал тот и продолжил игру.

Через минуту дверь в коридор распахнулась, и в порыве теплого, пахнущего ужином воздуха в комнату внесло два хрупких цветка в вечерних платьях. Снизу слабо доносился голос редкой чистоты – пел ирландский тенор. Одной из вошедших была Брекен, второй – высокая, эффектная блондинка. У нее в руках была полупустая бутылка ирландского виски, обе были пьяны и без остановки хихикали. Блондинка передала бутылку Брекен, та сделала долгий глоток и, задыхаясь, оторвалась от бутылки.

– Бог мой, – кашлянула она, похлопав себя по груди, – этот был явно лишним.

Тогда блондинка забрала бутылку и без предупреждения кинула ею в троицу, игравшую в покер.

– Ловите! – крикнула она.

Карлик бросил карты и нагнулся. Иисус поднял глаза как раз в нужный момент, вытянул свою лапищу И поймал бутылку. Он поставил ее на стол, все так же полупустую, и вернулся к игре. Каким-то образом ни одной капли виски не пролилось.

– Это было не очень умно, – сказал Фини. – Однажды вы так кого-нибудь пораните.

Блондинка смерила его презрительным взглядом, оттолкнула в сторону и подошла к лежащему на пуфе Дойлу. С минуту она стояла, критически осматривая его.

– Привет, подруга, – сказал Дойл. Он узнал ее: обкуренная любительница кино с вечеринки Брекен, которую он уложил спать на куче пальто в холле.

– Привет, Стрелок, – сказала блондинка.

– Зови меня Тим, – сказал Дойл. – Но в прошлый раз я не расслышал твоего имени. Ты была слишком под кайфом.

– Мина, – сказала блондинка. – Но не думай, что я все забыла, только потому, что немного опьянела.

Брекен подошла, встала за спиной у Мины и прислонилась к ее плечу.

– Ну как ты тут, Тимми? – робко спросила она.

– Да все так же, – ответил Дойл.

– Он симпатичный, вот что я тебе скажу, – сказала Мина Брекен. – Но отсюда он не выглядит сильно крутым.

– Подожди, пока он снимет штаны, – хихикнула Брекен, – и вытащит свою пушку.

– Никто, кроме меня, не снимет штаны с пленника!

Это был тот самый ирландский голос, который Дойл слышал через громкоговоритель в кабинете. Фини заметно напрягся, люди за столиком собрали карты и выпрямились: игра кончилась. В комнату вошел элегантный мужчина средних лет с румяным ирландским лицом. За ним следовал хилый жеманный юноша в рубашке с рюшами, как у танцора фламенко, и очень узких штанах. Розовощекий ирландец был не выше пяти футов, но по его поведению было понятно – он, как и Наполеон, привык к уважению со стороны тех, кто выше ростом. Ему было около шестидесяти, аккуратные пряди его идеально окрашенных черных волос выглядели как живые, а глаза были такого морозно-голубого цвета, что казалось, температура в комнате вот-вот понизится. На нем были вычурный плотный зеленый тирольский пиджак, с воротником и манжетами, украшенными вышивкой, зеленовато-голубая шелковая рубашка и широкий красный с желтым галстук в горошек, который отлично подошел бы цирковому клоуну, но здесь был совершенно не к месту. В ушах качались золотые кольца, вроде тех, что носил джинн из бутылки. В общем, выглядел он нелепо, но никому и в голову не пришло бы смеяться над ним. Дойлу не было надобности спрашивать, кто это. Это был сам Фергус О'Мара, Король Отопления и Кондиционирования Воздуха.

– Па, – сказала Мина, – познакомься с известным Стрелком.

О'Мара подошел ближе и без предупреждения сильно ударил Дойла в бедро черным ботинком на толстой подошве.

Дойл закричал от боли.

– Это чтобы ты понял, кто здесь главный, – сказал О'Мара.

– В следующий раз почему бы тебе просто не сказать это? – сказал Дойл, потирая ногу.

– А ты, однако, любишь поумничать, не так ли, Дойл? – сказал О'Мара. – У нас тут нечего делать умникам, правда, ребята?

Люди за карточным столиком закивали.