– Прочь!
– выпрыгнувший из ниоткуда, Наскаралим развел руки в сторону, и по земле застелился черный туман. Царь Ветров взмахнул рукой, и ветер, подхватив смертоносные клубы, разнес их по храму. Все, что было еще живо падало на пол, корчась в страшных судорогах, и задыхалось. Варкулы же и след простыл. Путь был чист. Выжившие, дико крича и причитая, расползались из Седьмой Башни. Ветер вздернул всполохи огня, как занавесь, пропуская Темного Хранителя к жертвеннику. Мощными ударами Лед разбил каменные захваты, и Наскаралим подхватил Лиалина на руки. В углу кто-то тихонько поскуливал. Стриба заинтересованно осмотрелся и заметил придавленного валуном Повелителя Кродо. Размяв кисти рук, Повелитель вынул из ножен боевой нож и направился к предателю. Над ухом, сверкнув в сумраке желтой искоркой, просвистела стрела, погасив светоч Кродо.

Заря зрела долго, наливаясь малиновым цветом и, наконец, вспыхнула. По небу разлилась сиреневая пена ночных облаков. Лиалин шатающейся неверной походкой упрямо двигался вперёд. Брат и повелители остались далеко позади. Ноги глубоко проваливались в бурый песок. Всюду, куда не кинь взгляд, возвышались лишь безжизненные барханы - ни травинки, ни деревца на много кард вокруг... Почему раньше он не задумывался от чего песок здесь багровый? Лиалин поднял в выгоревшее бесцветное небо глаза, под куполом которого нещадно палило двойное солнце. Надо же... Даже в таком виде Ирий пустовал недолго... Огромное белое облако закрыло солнце, и на землю легла полупрозрачная тень. Лиалин узнал это место - когда-то здесь была голубая дубрава. Тело наполнила грусть, боль и ...Жизнь! Хранитель медленно опустился на колени. Обожженные ладони сжали песок. Сильнее... Сильнее... Сильнее!

И Хранитель застонал - но это был стон оживающей памяти...

И Хранитель закричал - но это был крик возвращающейся Жизни...

Белое сияние хлынуло в небо, буквально взорвав Лиалина тысячью острейшими осколками древней силы... Планета содрогнулась в радостном ликовании. Сотнями лет дремавшая твердь гулко вздохнула, по бескрайним песчаным пустыням прокатилась судорожная волна просыпающегося Ирия. Небо вновь заплакало долгожданными светлыми слезами... Из ниоткуда миллионами пенящихся брызг хлынули моря и как когда-то вновь разбились бурлящими волнами о скалы золотистого гранита у прекрасных Южных Врат. Покрылась высокой тёмно-зелёной травой Северная Долина, и ветер тут же погнал по ней частые волны. Развернули свои трепетные лепестки цветы. Взлетела из травы пока ещё одинокая желто-коричневая бабочка. Окрасилось в незабудковый цвет бездонное небо, и над планетой разлилась первая песня первого соловья...

– Ты?
– удивился Лано, склонившись над бесчувственным телом Лиалина. Его ещё потряхивало от пережитой встряски, когда казалось, что само небо готово вот-вот обрушиться на него, а земля - взорваться под ногами и поглотить без остатка. Сайриейец отлично знал, какая сила погубила эту некогда прекрасную планету, но и в самом фантастическом сне он не мог представить себе силу, способную возродить Ирий к жизни. И лишь, когда они с Ляйвилюнь, спасаясь от стихии, наткнулись на распростертого на ожившей земле Хранителя и нашли в его сжатых ладонях последний багровый песок Аликоса, Лано ужаснулся и восхитился силе юного Целителя.

– Как же ты вырвался от него?
– сайрийец снял с плеч свой плащ и укутал в него продрогшего, но так и не пришедшего в себя Лиалина.

С неба всё ещё тянулись редкие дождевые нити, сверкающие самоцветами в теплых лучах ласкового солнца. Ляйвилюнь уселась рядом, с интересом наблюдая за Хранителем. В животе шевельнулся их Опечик, как ласково называла она будущее дитя. Странно заныла поясница.

– Любимый, я пойду в дом. Прилягу.

Опершись на плечо Лано, девушка поднялась на ноги и, хмурясь от непривычной, накатывающей волнами боли, заторопилась в их скромный, но уютный домик. Все-таки странно встретить росей на Аликосе. Когда они с Лано бежали с Сайрийи, именно Аликос они выбрали своим убежищем, в надежде, что эта мертвая планета надежно укроет их от любого врага.

Сайрийец позвал возлюбленную по имени, но никто ему не отозвался. Плечом толкнув дверь, Лано внес рося в дом и осторожно уложил на широкую надтреснутую лавку у стены. Протяжный стон, больше похожий на вой раздался с кровати. Это кричала, рожая, его возлюбленная.

 Склонившись над росем, Лано отчаянно тряс его за плечи, пытаясь привести в чувство. Но Хранитель лишь безвольно болтался в его руках. Рядом тяжело дышала Ляйвилюнь, то смеясь, то плача от боли. Лано отбросил рося на лежак и кинулся к жене. Роженица подняла на него измученный взгляд и облизала пересохшие губы.

– Потерпи. Милая моя, хорошая. Потерпи. Видишь, как хорошо, что Целитель с нами. Он тебе поможет.
– Лано целовал ее виски, лоб, губы, шею, руки, гладил ее мокрые, разметавшиеся по грязной подушке волосы.

– Лано, ему бы самому кто помог, - всхлипнула девушка, отдыхая между схватками.

– Все у нас будет хорошо. Мы будем жить здесь. У нас уже есть свой домик. А теперь и сад будет, как ты мечтала. Такой, чтоб всегда-всегда цвел, и никогда не превращался в пески. У нас будут еще дети.
– Женщина подняла на него посветлевший взгляд и отрицательно качнула головой, - Еще как будут! Ты будешь такой красивой мамой, а я...

Грохот сверху оборвал его на полуслове, заставив прислушаться. Даже отсюда Лано уловил мрак, исходящий от отца. Невозможно!

– Когда же ты оставишь нас в покое?
– с нескрываемым страхом и гневом в голосе прошептал он.

Лиалин поднял на незнакомца мутный взгляд:

– К..кт.. кто...- речь не подчинялась ему.

Лано откинул с бледного красивого лица черные пряди вьющихся волос и напряженно произнес:

– Я - Лано - первенец Правителя.

– С..сы..