Лиалин слушал, как зачарованный. Он даже представить себе не мог, какие тайны хранили в себе суровые и невозмутимые Повелители его времени.

– А зачем он всё это сделал, он так и не сказал. Единственное объяснение, которое он мне дал: "Дрался ты ладно! Смотреть было любо-дорого! Грех терять такого воина". И всё!
– Немиза задумчиво улыбнулся, вспомнив что-то приятное, и поднял на Хранителя цвета неба перед штормом глаза, - Вот только чувствовать я могу лишь своих бывших соплеменников, эмоции же росей для меня закрыты...
– и, кивнув на темноту, зачем-то добавил, - Тот второй волот пообещал добраться до меня в следующем бою. Стрелы у меня меченые - узнать не трудно. Вот я и добрался до него первым, - Немиза подал Лину лук и тонкую стрелу и заставил встать правильно.
– Ты удивлён. Не стоит. Война - не игра. Не натягивай тетиву так сильно - не справишься! Натяни её двумя пальцами. Легко. Не напрягайся! Руки не дрожат? Вот так, - он приподнял ему локоть и помог правильно уложить стрелу.
– Теперь вообрази цель... Отклонись чуть влево... стреляй!

Жуткий грохот и панический визг задремавшей в темноте шишиморы и теперь в ужасе пытающейся сорваться с пригвоздившей её за шиворот грязной рубахи стрелы разрезали спящую тишину ночи.

Немиза поднял на Хранителя шальные глаза:

– Ты куда целился?

Лин собрался ответить, когда тело пронзила острая многократная боль. Вздох... Вздох... Неужели в этом мире закончился весь воздух! Лиалин хватался скрюченными пальцами за выступы стен. Внезапно боль отступила и его захватила беспросветная, безликая темнота. Лед! Лиалин вцепился в рубаху, пытаясь ослабить ворот, слепые глаза смотрели мимо Немизы. Лед! Повелитель потянулся было к другу, но Лиалин его не видел, продолжая, согнувшись пополам, судорожно вздрагивать. В расширенных глазах отражался такой ужас, что у Повелителя зашевелились на затылке волосы.

Твой друг погиб. Лиалин замер: - Кто это? - Я- Ирий. Ты стоишь на моей земле, Целитель.
– Ирий?!
–  Твой друг погиб - Я знаю. Но это ещё не конец...
–  Ваши собратья уже на полях собирают добычу. Если с него снимут кольцо, как ты ему поможешь? Лиалин растерянно молчал: о мародерах он как-то не подумал. Я могу спрятать павшего воина, – ласково и осторожно шепнула листва. Тёплый ветерок коснулся лица.
–  Но за это ты станешь МОИМ Хранителем! У Лиалина не было времени, чтобы думать: всё его естество чувствовало, как с руки Леда срывают кольцо.
–  Согласен! - Но это значит...
–  Я СОГЛАСЕН! Равнина всколыхнулась, вспугнув обнаглевших падальщиков и варкулотов, добивающих раненых. Трава осторожно укутала своим голубоватым одеялом окровавленное тело и опустила в специально приготовленный для него грот с удобным выходом под холмами у лесов. Нечисть испуганно завизжала и бросилась врассыпную от "проклятого" места. Воздух и Лиалин облегченно вздохнули, и тьма расступилась. Энергетическое поле взвихрилось и раздвоилось, проникая в Хранителя и Повелителя, навеки соединяя их жизненные биотоки воедино. Простенькое на вид колечко вспыхнуло ослепительным ало-голубым пламенем, и в Повелителя Леда вошла новая мощная по напору энергия Жизни...

Лиалин дышал тяжело, жадно хватая ртом воздух, как-то испуганно вцепившись в плечо Повелителя. Немиза бережно поддерживал друга, не давая ему упасть.

– Всё в порядке?
– спросил он, встревожено глядя на неестественно бледное лицо Хранителя.

Лиалин слабо улыбнулся в ответ и утвердительно качнул головой, стирая капающую из носа кровь.

– Просто какой-то спазм. Теперь всё прошло...
– Лиалин глубоко вздохнул... и едва не задохнулся вновь. Только теперь это была не боль.
– О, нет!
– надрывно простонал он.

Немиза не понимающе смотрел вслед стремительно спускающемуся по ступеням Хранителю. Какой же он всё-таки странный. Вечно с кем-то разговаривает, постоянно о чём-то своём думает. И эти его спазмы... Ну а если он болен и молчит? Как же его понять?

За периметром всё было тихо. Огни на дозорных вышках горели приглушенным мирным светом. Тихая, на редкость спокойная ночь... Где-то на равнинах сейчас бьётся Лед. И пусть Небо поможет ему победить! Немиза перекинул лук за спину и, не торопясь, побрёл к Башне, решив перед сном заглянуть к Хорсу.

Радогост ударом буквально вынес тяжелые двери и застыл как вкопанный: рядом с его сестрой, склонив белую голову, сидел Хранитель. Его руку всё ещё сжимали тонкие пальцы Зори. Лиалин поднял на Повелителя бирюзовые глаза и Радогоста в самое сердце поразил наполнявший их свет - Свет Зори. Он не увидел ни слёз, ни боли, ни горя, только едва заметную светлую грусть, исходившую из самой души Хранителя.

– Она ждала тебя, - от этого тихого светлого голоса Радогост вздрогнул, как от удара.
– Поэтому она всё ещё здесь.

Повелитель сделал несколько неверных шагов к ложу сестры и упал перед ней, как надломленный, разрыдавшись, словно дитя. Лиалину тяжело было видеть эти страдания, но помочь ему он был не в силах.

– Зачем ты вообще нужен, если не смог спасти ту, которой нет светлее?
– Радогост поднял к Хранителю залитое слезами лицо. Гнев переполнял его душу и только присутствие сестры не давало ему разорвать этого никчемного мальчишку. О, пусть он только выйдет отсюда!

– Невозможно исцелить того, кто этого не желает, Повелитель.
– Лиалин говорил так, словно знал что-то, о чём знать более не дано никому, и совсем не замечал горящего взгляда Радогоста.
– Попрощайся с ней. Она любила тебя больше своего мужа, больше самой жизни. Попрощайся с ней.

Хранитель слышал, что Радогост запел над сестрой Последнюю Песню прекрасную, как Повелительница. Когда перестали звучать последние слова, Лиалин воздел над уснувшей вечным сном женщиной руки, и на Повелительницу посыпалась белоснежная сияющая мирным светом пыль, покрывая её с ног до головы. И там, где она касалась тела вспыхивал вихрящийся поток света, пока он не объял всю Повелительницу без остатка. Свет погас и перед Радогостом осталось лишь пустое ложе.

– Что ты наделал?
– его голос сорвался и охрип.