– Наконец-то!
– Хранитель Предрассветного Тумана распахнул объятия и, крепко обняв брата, повел его в дом.
– Как же я рад тебя видеть, Лиалин!

От налетевшего ветерка зазвенела хрусталем гирлянда над входом. В доме не было ни ковров, ни оружия, ни разбросанных вещей. Стены украшали десятки цветущих, пушистых и ползучих цветов, среди которых проглядывали знакомые панно. Повсюду царила идеальная чистота. Лин недоверчиво покосился на брата, но промолчал. Они поднялись по винтовой лестнице на второй этаж, в личные покои Хранителя.

– Чувствуй себя как дома, - Эдель широким жестом обвел комнату и довольно улыбнулся: - Нравится?

Лиалин сел в удобное кожаное кресло и осмотрелся: старые гербарии на стенах - их они вместе собирали ещё в детстве, коллекция холодного оружия на дальней стене, стеллажи с книгами, рабочий стол с ворохом бумаг - Эдель как обычно набрал работы из внешнего мира на дом.

– Ещё бы. У тебя стало, - Лин замолчал, подбирая правильное слово, - уютно.

– Это всё Руана, - Эдель гордо раздулся.

– Кто?
– машинально переспросил Лиалин, в глубине сознания уже догадываясь, о ком идёт речь.

– Руана. Моя супружница, - Эдель задумчиво взглянул на брата и указал на тонкое витиеватое золотое колечко, плотно обхватившее его безымянный палец.

– Ты женат?!
– Лиалин едва не вывалился из кресла.
– Когда успел?! На берегине?! Пока я в мире-между-мирами гнил, ты роман закрутил?

– Я не крутил романы! Так вышло само, - опешил Эдель. Такой реакции от брата он не ожидал никак.
– И не ты один гнил там!

Лиалин медленно выдохнул, выпуская пар.

– Прости меня, брат. Что тебе подарить?

Эдель безразлично пожал плечами:

– Разве это важно? Ты жив и ты со мной. Несколько дней назад я и мечтать об этом не смел.

Лиалин внимательно и серьезно посмотрел на брата:

– Ты самый близкий мне человек. Я знаю, что жизнью тебе обязан. Как же вы познакомились?

Хохотнув в кулак, сдерживая смех, Эдель качнул головой:

– Я как-нибудь потом тебе расскажу.

Лиалин подошел к распахнутому окну и подставил свое лицо теплому речному ветру.

– Я рад за тебя, - сцепив пальцы волосах, он закрыл глаза и добавил едва слышно: - Как я устал. Как хочу, чтоб всё закончилось.

Эдель встал рядом:

– Хочешь сделать по своему - сделай это по-тихому.

Лиалин в изумлении уставился на своего обычно кроткого брата:

– Ты меня подталкиваешь к своеволию?? Ты??

Хранитель Предрассветного Тумана обнял брата за плечи, и они рассмеялись, понимая друг друга.

"Лунный свет лился через распахнутое окно, превращаясь в изящное прозрачное существо, протягивающее к нему свои тонкие руки, словно манило к себе. Лиалин выбросил вверх светич, желая лучше разглядеть гостью. Внезапно осознав, кто стоит перед ним, Хранитель вскочил с кровати, но стоило голубоватому свету коснуться незнакомки, как внезапно все погасло. В это же мгновение холодные пальцы коснулись его висков.

– Жива?
– на выдохе спросило существо.

– Зоря?
– неуверенно позвал он гостью по имени.
– Жива... она жива?.. Ты?..

Он так и не решился закончить свой вопрос. Какая бы сила не вернула ее из Нави, он уже был ее благодарен. Однако призрак не разделял его радости. Опустив на Хранителя свои темные безликие глаза, девушка тяжело вздохнула вновь:

– Жива...

– Жива?
– Лиалин вдруг понял, что речь идет совсем не о его возлюбленной: не вопрос это, а имя!
– Жива?! Что с ней?

Но Зоря не ответила. Вместо этого она лишь сильнее сжала виски юноши, все громче и громе повторяя имя третьей из Десницы Сварога"

Сон закончился внезапно, почти физически выбросив Хранителя из своей реальности. Дрожащей рукой он хотел было утереть холодный пот со лба, но вместо этого, как очнувшись от морока, в спешном порядке призвал Зорца. Пустота! Велин не слышал его ослабленный болезнью зов. Не хватало концентрации... Некогда!..

– Эдель!
– что было сил закричал Лин.

Эдель, дремавший возле, подскочил на ноги. Энергия прилила к ладоням, мгновенно сформировав светичи. После учиненного сайрийцами погрома, Лиалина оставлять в госпитале было уже нельзя, и потому Эделю разрешили временно забрать брата к себе, тем более что состояние у Хранителя Дневного Света оказалось на редкость прекрасное.